Повести и рассказы

Однажды, купаясь в теплом, дремавшем от зноя море, Нарымский отплыл так далеко, что ослабел и стал тонуть. Чувствуя в ногах предательские судороги, он собрал последние силы и инстинктивно закричал. В ту же минуту он увидел, как, вечно торчавшая за утесом и следившая за Нарымским, фигура поспешно выскочила и, бросившись в море, быстро поплыла к утопающему.

Нарымский очнулся на песчаном берегу. Голова его лежала на коленях Прова Акациева, который заботливой рукой растирал грудь и руки утопленника.

- Вы живы? - с тревогой спросил Пров, наклоняясь и нему.

- Жив. - Теплое чувство благодарности и жалости шевельнулось в душе Нарымского. - Скажите... Вот вы рисковали из-за меня жизнью... Спасли меня... Вероятно, я все-таки дорог вам, а?

Пров Акациев вздохнул, обвел ввалившимися глазами беспредельный морской горизонт, охваченный пламенем красного заката, - и просто, без рисовки, ответил:

- Конечно, дороги. По возвращении в Россию вам придется заплатить около ста десяти тысяч штрафов или сидеть около полутораста лет.

И, помолчав, добавил искренним тоном:

- Дай вам бог здоровья, долголетия и богатства.

Опора порядка

I

Вольнонаемный шпик* Терентий Макаронов с раннего утра начал готовиться к выходу из дому. Он напялил на голову рыжий, плохо, по-домашнему сработанный парик, нарумянил щеки и потом долго возился с наклеиванием окладистой бороды.

______________

* Шпик - агент царской охранки. (Прим. ред.)

- Вот, - сказал он, тонко ухмыльнувшись сам себе в кривое зеркало. Так будет восхитительно. Родная мать не узнает. Любопытная штука наша работа! Приходится тратить столько хитростей, сообразительности и увертливости, что на десять Холмсов хватит. Теперь будем рассуждать так: я иду к адвокату Маныкину, которого уже достаточно изучил и выследил. Иду предложить себя на место его письмоводителя. (Ему такой, я слышал, нужен!) А если я вотрусь к нему, - остальное сделано. Итак, письмоводитель. Спрашивается: как одеваются письмоводители? Мы, конечно, не Шерлоки Холмсы, а кое-что соображаем: мягкая цветная сорочка, потертый пиджак и брюки, хотя и крепкие, но с бахромой. Вот так! Теперь всякий за версту скажет письмоводитель!

Макаронов натянул пальто с барашковым воротником и, выйдя из дому крадучись, зашагал по направлению к квартире адвоката Маныкина.

- Так-то, - бормотал он сам себе под нос. - Без индейской хитрости с этими людьми ничего не сделаешь. Умный, шельма... Да Терентий Макаронов поумней вас будет. Хе-хе!

У подъезда Маныкина он смело нажал кнопку звонка. Горничная впустила его в переднюю и спросила:

- Как о вас сказать?

- Скажите: Петр Сидоров, ищет место письмоводителя.

- Подождите тут, в передней.

Горничная ушла, и через несколько секунд из кабинета донесся ее голос:

- Там к вам шпик пришел, что под воротами допреж все торчал. Я, говорит, Петр Сидоров, и хочу наниматься в письмоводители. Бородищу наклеил, подмазался, прямо умора!

- Сейчас к нему выйду, - сказал Маныкин. - Ты его где оставила, в передней?

- В передней.

- После посмотришь под диваном или за вешалкой, не сунул ли чего. Если найдешь - выброси!

- Как давеча?

- Ну, да! Учить тебя, что ли? Как обыкновенно!

Адвокат вышел из кабинета и, осмотрев понурившегося Макаронова, спросил:

- Ко мне?

- Так точно.

- А, знаешь, братец, тебе борода не идет. Такое чучело получилось...

- Да разве вы меня знаете? - с наружным удивлением спросил Макаронов.

- Тебя-то? Да мои дети по тебе, брат, в гимназию ходят. Как утро, они глядят в окно: "Вот, говорят, папин шпик пришел. Девять часов, значит. Пора в гимназию собираться".

- Что вы, господин! - всплеснул руками Макаронов. - Какой же я шпик? Это даже очень обидно. Я вовсе письмоводитель - Петр Сидоров.

- Елизавета! - крикнул адвокат. - Дай мне пальто! Ну, что у вас в охранке? Все по-старому?

- Мне бы местечко письмоводителя, - сказал Макаронов, хитрыми глазами поглядывая на адвоката, - по письменной части.

Адвокат засмеялся.

- А простой вы, хороший народ, в сущности! Славные людишки. Ты что же сейчас за мной, конечно?

- Местечко бы, - упрямо сказал Макаронов.

- Елизавета, выпусти нас!

Вышли вместе.

- Ну, я в эту сторону! - сказал адвокат. - А ты куда?

- Мне сюда. В обратную сторону.

Макаронов подождал немного и потом, опустив голову, опечаленный, поплелся за Маныкиным. Он потихоньку, как тень, крался за адвокатом, и, единственное, что тешило его, это, что адвокат его не замечает.

Адвокат остановился и спросил, обернувшись вполуоборот к Макаронову:

- Как ты думаешь, этим переулком пройти на Московскую ближе?

- Ах, как это странно, что мы встретились! - с искусно разыгранным изумлением воскликнул Макаронов. - Я было решил идти в ту сторону, а потом вспомнил, что мне сюда нужно. К тетке зайти.

"Ловко это я про тетку ввернул", - подумал, усмехнувшись внутренно, Макаронов.

- Ладно уж. Пойдем рядом. А то, смотри, еще потеряешь меня...

- Нет ли у вас места письмоводителя? - спросил Макаронов.

- Ну, и надоел же ты мне, ваше благородие! - нервно вскричал адвокат. Впрочем, знаешь что? Я как будто устал. Поеду-ка я на извозчике.