Повести и рассказы. Избранное

Одноэтажный шлакоблочный дом, с крышей из шифера. Свежая известковая побелка немного скрывала трещины в штукатурке. По количеству окон в доме можно было угадать и количество комнат. Деревянные ставни и оконные рамы выкрашены кое-где уже облезшей синей краской.

По периметру дом обнесён невысоким деревянным забором, образующим небольшое пространство под окнами – палисадник. Обычно в летний период хозяева там высаживают однолетние цветы.

Конструкция ворот задумана таким образом, чтобы можно было заехать во двор на автомобиле. Но, судя по ржавчине на петлях, не открывались эти ворота уже достаточно долгое время. Сверху, с целью защиты от дождя, ворота были вооружены козырьком из кровельного железа. Для прохода людей в воротах предусмотрена дверь.

Окна изнутри завешаны полупрозрачным тюлем, в нижней части натянуты занавески. На одном из подоконников виднелась большая эмалированная кастрюля, заменяющая цветочный горшок, в которой рос гигантских размеров куст алоэ.

Было тихо, что означало отсутствие собаки во дворе. Этот факт Максим сразу заметил, потому что собак с детства недолюбливал, а точнее сказать, побаивался.

Вовка уверенно подошёл к воротам и нажал кнопку звонка, расположенную сбоку от входа. С улицы звонок не слышно. Минуты две-три ничего не происходило, как будто дома никого. Вова надавил на кнопку ещё несколько раз.

– Бабуля плохо слышит, да и медлительная она, – пояснил он Максу, в глазах которого читался вопрос.

Но вот послышался звук скрипящей двери и какое-то шуршание. Потом дверь захлопнулась, видимо, человек своими действиями производивший эти звуки, вышел на крыльцо дома.

– Кто там? – раздалось изнутри двора.

– Баба Клава! Это я, Вова! Квартирант Ваш! – прокричал Вовка, стараясь направлять звук своего голоса в небольшую щель в заборе.

– Кто это? – переспросил ещё раз старческий голос.

– Да я это! Вова Сухарев!

Последовало молчание, видимо, хозяйка, а это была именно она, «переваривала» полученную информацию о незваном госте.

Прошло ещё около минуты, затем послышались медленные шаги в сторону ворот. Лязгнул металлический засов, и открылась дверь. В проёме стояла пожилая женщина, одной рукой держась за дверную ручку, второй – опиралась на трость. Она уставилась на посетителей через толстые роговые очки, открыв рот от удивления, что подчёркивало неожиданность визита молодых людей. Бабуля поочерёдно смотрела то на одного, то на второго студента, колыхая отвисшим двойным подбородком при каждом движении головы.

Одета старуха была в длинный фланелевый халат, поверх которого на плечи она накинула засаленную телогрейку. На голове – платок, на ногах – резиновые галоши.

– Здравствуйте, баба Клава, – поздоровался Вовка.

– А, здравствуй, Володя, – сказала хозяйка, при этом её беспокойное выражение лица сменилось на добродушную улыбку.

– Обещал, что найду Вам квартиранта. Вот молодой человек нуждается в жилье, – сказал Вова, указав при этом на Макса.

Улыбка исчезла с лица старухи, и она перевела взгляд на потенциального жильца, опять открыв рот. Глаза её через увеличительные линзы очков казались огромными. Максим немного смутился.

– Это хорошо, что привёл, а то после того, как Вы съехали, никто так и не обращался.

Какое-то время ещё постояли, молча, переминаясь с ноги на ногу.

– Ну, ладно, пойдёмте в дом, – наконец пригласила баба Клава.

****

Парни зашли во двор, бабуля закрыла за ними дверь и задвинула запор. Затем, опираясь на трость, медленно заковыляла по тропинке, ведущей к крыльцу дома. Максим и Вовка последовали за ней.

Внутри двора, между хозяйственными постройками, были натянуты верёвки с прищепками для белья. На одной из этих верёвок на ветру развевались куски безликой материи. Сарай оказался открыт, и было видно, что в нём навалено большое количество разного хлама – доски, тряпки, малярные кисти, пустые консервные банки и тому подобная всячина.

От крыльца шла вторая тропинка в огород, отделенного от двора низеньким забором с открытой калиткой.

Зашли на крыльцо, поднявшись по ступенькам. Потом через скрипучую входную дверь попали в сени. Там по стенам, связанные в пучки, висели разные сушёные травы, типа пустырника, зверобоя и мяты. На полу стояли эмалированные тазы и оцинкованные вёдра, из которых ощутимо тянуло помоями.

Справа от входной двери – чулан. Через небольшую щель, образованную неплотно закрытой дверью, можно было наблюдать граммофонную трубу, лежащую на груде старой одежды.

Пройдя сени, наконец, зашли в дом. В нос ударил резкий запах смеси медицинских настоек – валерианы и корвалола.

Коридор, застеленный домотканым половиком, в длину составлял около четырёх метров. Прямо перед входом, справа, над эмалированной раковиной висел рукомойник, прибитый к стене. Чуть повыше находилось небольшое, потускневшее от времени зеркало и деревянная полочка, на которой лежал большой кусок хозяйственного мыла. Под раковиной стояло ведро.

На  противоположной стене, также прибитая на  гвозди, самодельная вешалка с крючками для верхней одежды.

– Здесь у меня кухня, – показала хозяйка на дверь сразу за умывальником.