Повести и рассказы писателей Румынии

Размеренным шагом, с возмутительными остановками по тропинке под сливами движется свекор Мариетты Симы, надменный старичок, лет под восемьдесят, прямой, будто проглотил трость. В руках у него шомпольная двустволка. «Сюда, скорее сюда, господин Ютеш», — торопят его из убежища. «Пусть летят, мне на них начхать», — гордо отвечает старик. «Вы нас демаскируете, — волнуется полковник, — с такой высоты даже пуговицы на жилетке видно. Заметят, что вы вооружены, и вытряхнут на нас всю коробочку…» Но упрямый старик выбрал местом для засады ореховое дерево и исподтишка поглядывает на самолеты. Еще твердой рукой он забивает заряд в ствол. «Сумасшедший», — шепчутся в убежище, теснясь друг к другу на узкой лавке. Самолеты уже над головой.

Я смотрел на небо. Тополя казались мачтами, облака парусами, и какие только фантастические картины не рисовались на них! Из голубых вод появилась великолепная Италия, колеблющаяся, высокая, с заливами, мысами и портами, полными кораллов. Там, где по ночам мерцает Большая Медведица, из кучевых облаков вышел рыцарь с алебардой и следом за ним — вставший на дыбы огромный конь, весь в пене, и тут же все волшебно изменилось, и возник отчетливый профиль моей тетушки, которая до 1932 года прожила в Вене и до конца своих дней искала ожерелье, похищенное у нее в день свадьбы, профиль превратился в шар Пикара, и я любовался его гондолой, привязанной к небу, затем явился солдат, похожий на ручную кофейную мельницу, но ростом с Италию. В синей воде расплывались звезды и гасли, погружаясь в глубину. Но это были не звезды. Один за другим рвались зенитные снаряды и заполняли лагуну белыми цветами, а заливы — дымом. Один самолет сбили — от его рева содрогнулся воздух. А эскадрилья продолжала свой путь дальше, на Кымпину, на Плоешти.

Это все из-за нефти. Юнкеры и бароны отведали ее. Нефть что надо! Вот и не хотят выпускать из рук. Будто нефтью можно насытить голодного. Как кашей… «Не упрямьтесь, господин Ютеш! Плохо ли прожить лишний годок?» — «И дня жить не желаю! — величественно отвечал старик. — Так и знайте, — продолжал он, — я не я буду, если не собью хоть одного из них. Из левого ствола я бью без промаха на двести метров. Глазом моргнуть не успеете, как самолет будет сбит!» — «Пусть, пусть старая перечница надсаживается!» — вмешалась его невестка, Мариетта, а Преотеску умолял быть осторожнее с грубыми словами, потому что мы на военном положении и любой акт насилия может повлечь за собой ужасные последствия.

Правильность моих расчетов подтвердилась, с чем я себя и поздравил в момент передышки. А разве не так? Разве есть сомнения, что они вылетают из Фиджии на рассвете со средней скоростью двести сорок километров в час? А из Плоешти возвращаются ровно в половине второго, чтобы не обедать впотьмах? Ну и концы у них! И весь их маршрут — вот он, на этой карте. Ежедневный маршрут. Чем выше летишь, тем, видите ли, путь короче. География — самая интересная вещь на свете. Честное слово, ради нее одной стоит жить. Уверяю вас… Я лично люблю географию. И кашу тоже люблю. Какими бы были мои путешествия без каши… Ну и ну, увлекся самолетами и пропустил время обеда.