Повести Невериона

– Ты, конечно, слышала, что здешние люди считают меня волшебником? Так вот, магии меня обучила Венн – здесь, в этой комнате. Я был тогда еще мальчиком. Отец пригласил ее сюда поработать совместно с Белхэмом. Венн уже приезжала раньше на материк, и отец о ней слышал; в те давние годы мы еще питали уважение к чистому разуму, который ныне у нас не в почете. Была, видишь ли, задача, которую Белхэм никак не мог решить и задавал всем способным юношам и девушкам, какие ему встречались – а Венн тогда была совсем еще юной. С этой задачей он столкнулся в собственной юности, сразу после того, как изобрел свою таблицу счисления. Сначала он пытался решить ее сам, потом стал предлагать молодежи – сначала в качестве вызова, после чтобы поставить гениальных юнцов на место, как безымянные боги, по мнению Белхэма, поставили его самого. – Граф перешел к другому пергаменту на стене, где был изображен круг с вертикальной линией, делящей его пополам. – После изобретения таблицы многие вельможи, по настоянию самого Белхэма, стали приглашать его для постройки домов и мостов, для разбивки садов и прокладки дорог. Задача, о которой я говорю, касалась круглых строений. Белхэм пытался понять, какие два числа, одно из которых делится на другое, покажут, сколько раз диаметр, – граф провел пальцем по вертикальной черте, – укладывается в окружность. – Он обвел пальцем сам круг. – Как по-твоему: сколько кусков бечевки такой вот длины, – палец снова черкнул сверху вниз, – понадобится, чтобы обвести весь круг?

Прин попыталась представить себе лозу такой длины.

– Два с половиной? Три? Думаю, все-таки три.

– Белхэм, когда был на пару лет старше тебя, тоже так полагал, – кивнул граф. – Долго не раздумывая, он оторвал побег плюща, закрепил один его конец, начертил круг, отмерил другим побегом диаметр и стал его укладывать по окружности. – Палец графа вновь стал обводить круг и остановился на красной точке чуть ниже первой четверти. – Это первая длина, это вторая, это третья, – палец остановился на двух других точках, – а это остаток. – Палец обвел оставшуюся дугу. – Круг на пергаменте, примерно вдвое больше головы графа, напоминал полную луну, стоящую низко над горизонтом, а остаток был шириной с ладонь.

– Нужно добавить еще одну треть? – попыталась определить Прин. Но нет, оставшаяся дуга была куда меньше трети диаметра. – Половину трети?

– Это следующая прикидка Белхэма. На северном языке, которому мы, южная знать, обучаем наших детей и наших рабов из уважения к Высокому Двору – даже наши крестьяне говорят теперь только на нем, – только так и можно сказать: три целых и половина трети. Белхэм, поскольку такое число получается, если поделить девятнадцать на шесть частей, выразился иначе: три целых одна шестая. Для северян, знающих только половину, треть, четверть и десятую долю, это, должно быть, звучит нелепо.

Конечно. Куда как нелепо.

– Не стану воспроизводить, каким образом Белхэм пришел позднее к трем целым одной седьмой и как вычислил, что даже одна три целых одна седьмая величина неточная, хотя и ближе трех целых одной шестой. Согласно его таблице три целых одна седьмая получится, если поделить двадцать два на семь. Когда Белхэма позвали в пустыню, чтобы увековечить имя правившего в то время монарха, он, по словам отца, приступил к опытам. «Три целых одна седьмая, – говорил он отцу, – величина достаточно точная, чтобы построить на твердой почве обычное здание, но попробуйте-ка воздвигнуть крепость пятнадцати стадий в диаметре! Если провести черту по земле, отмерить три целых одну седьмую – скажем, веревкой – и укладывать эту веревку вокруг будущей внешней стены, у вас получится остаток в рост высокого человека». Именно это, как рассказывал отец, Белхэм и делал, – засмеялся граф. – Для этого, конечно, потребно много рабов и правитель, не жалеющий средств на такие опыты, но в пустыне рабов пруд пруди, и обращаются с ними сурово. Короче говоря, эта непослушная величина не давала покоя Белхэму. Другим его ранним изобретением, как ты знаешь, стали замок и ключ – раньше ошейники рабов заклепывались наглухо. Пока эта задача не решена, говорил он, ключ не откроет замок, и он навсегда останется у нее в рабстве. Всякому, кто претендовал на звание мудреца, он предлагал найти два числа, одно из которых, поделенное на другое, покажет точное соотношение диаметра и окружности – и молодой Венн предложил то же самое. Должен сказать, что свою систему он объяснял ей именно здесь, как и я тебе; я не удивился бы, если б ты уже ее знала…

Нет, Прин не знала.