Повести о Ветлугине

Голо, однообразно, уныло было вокруг. Те же серые угловатые утесы громоздились по склонам, тот же безотрадно-белый снег лежал в расщелинах и впадинах. Долина была похожа на пустую рамку, из которой вынули и выбросили прочь яркую, радовавшую и веселившую глаз картину.

Наш проводник прошел еще несколько шагов и опустился на землю.

Савчук помог Лизе снять лямки. Я попытался закурить, но долго не мог зажечь спичку. Все молчали.

Бульчу повернул к нам морщинистое лицо, по которому катились слезы.

— Видел это ущелье, видел! — сказал он задыхающимся голосом. — Я был здесь, и оно было зеленым…

Он упал ничком на прибрежную гальку и обхватил голову руками.

Ошеломленные неудачей, мы озирались по сторонам. Не было ничего: ни зеленой травы, ни ягод шиповника, ни тенистых деревьев?

Печально и глухо плескалась у наших ног река.

Но ведь Петр Арианович описывал оазис «детей солнца» во всех его подробностях и гораздо более красочно, чем Бульчу. И «письма из каменного века» обнаружены были в древесных «конвертах», в выдолбленных стволах.

Но здесь не росло никаких деревьев.

Куда все подевалось? Куда ушли люди? Куда исчезли деревья?…

Снежное облако, зацепившись за острые зубья скал, вяло перевалило через хребет и поползло дальше, сея мокрые снежинки.

Мы с Савчуком присели на камень возле Бульчу, который продолжал лежать ничком.

Неприятная слабость была во всем теле.

Еще бы!..

Отмахать без малого сто километров по реке то на веслах, то идя бечевой. Немудрено устать. Плечи онемели, колени дрожали от слабости.

Э, черт возьми! Все было бы ничего, все забылось бы мгновенно, лишь бы нашлась Страна Семи Трав, оазис «детей солнца».

Мы не нашли его. Он исчез, словно бы провалился сквозь землю.

Но ведь все приметы Бульчу остались на месте. Черные и серые камни угрюмо громоздились вокруг: «Уши Собаки», «Сцепились рогами», «Подползающий Человек».

Только оазиса не было здесь…

Глава двенадцатая Две легенды

1

Куда же пропал лес?

Быть может, здесь произошло землетрясение и весь оазис провалился сквозь землю в какую-то необычайно широкую трещину?

Провалился внезапно, со всеми своими деревьями «в три человеческих роста», с красивыми цветами, с высокой травой и с населявшими его людьми?…

Значит, Петр Арианович погиб?…

Я сделал несколько шагов, пытливо осматриваясь.

Да, земля здесь была бугристая, очень неровная, потрескавшаяся, со странными вздутиями.

С ужасом я увидел сброс. Край ущелья был как бы надломлен. У ног моих зияла зловещая ямища. Поодаль чернели еще две или три большие ямы.

— Ничего не могу понять, — пробормотал Савчук, подходя ко мне. — Похоже на котлован. Не то карьер для выборки грунта, не то подготовка фундамента под какое-то огромное здание. Что скажет по этому поводу Лиза?

Я оглянулся.

Бульчу по-прежнему лежал на земле ничком, обхватив голову руками, — в позе отчаяния. Но Лизы подле него не было.

— А где же Лиза? Лиза-а!

— Я здесь, — откликнулась она.

Мы посмотрели вверх. Лиза бродила по склону, то и дело нагибаясь, поднимая комки земли и со вниманием их рассматривая. Один из комков она даже озабоченно понюхала.

Некоторое время мы с Савчуком удивленно смотрели на нее. Потом Савчук оживился и зашагал по склону.

— Что вы нашли? — спросил он. — Следы пребывания «детей солнца»?

— Нет, — ответила она. — След пребывания оазиса. Красный след.

Лиза указала на красную полосу, довольно явственно выделявшуюся на серой каменистой земле. Полоса, петляя между скал, уползала куда-то на север, в глубь ущелья.

— Что это?

— След пожара.

— Какого пожара? Разве здесь был пожар? Когда? — Я с изумлением осмотрелся, ища взглядом почерневшие обгорелые пни. Никаких пней не было.

— Лес горел под землей, — объяснила Лиза. — Вернее, то, что было лесом миллионы лет назад…

— Уголь?!.

— Да. Пласт угля выгорал постепенно до уровня грунтовых вод. Это был подземный пожар. В Сибири его называют гарью.

Мы с Савчуком подошли к Лизе. Она держала на ладони черный спекшийся комок, по виду напоминавший шлак, какой выгребают из печи.

— Ты как-то сказал, — обратилась она ко мне, — что мы отламываем тайну Бырранги по кусочкам. Вот второй кусочек тайны.

— Что это?

— Прогоревший уголь!

— Нет, ты все-таки объясни подробно, — возмутился я. — Ты ведь знала об этом?

— Догадывалась.

— Почему же молчала?

— Не доверяла себе. Хотела увидеть собственными глазами.

— Удивительно! Я бы не смог так… Догадываться и молчать!..

— Но как же лес? — спросил Савчук. — Петр Арианович жил в нем. И Бульчу видел его. Наконец мы сами видели плавник на отмели.

— Лес был. Над горящим пластом угля возник район микроклимата. И вот оазис!

Она обвела рукой вокруг.

— Но ведь оазиса нет!

— Он был.

— И это все, что от него осталось? — Савчук недоверчиво склонился над черным комком, лежавшим на ладони Лизы.

— Нет, конечно. Вы оба просто слишком растеряны, чтобы проявить наблюдательность. Посмотрите-ка по сторонам!

Мы оглянулись и увидели те, на что раньше не обратили внимания: корни, множество корней, полузасыпанных землей.