Повести о войне и блокаде

Была середина мая, когда Ставка приняла запоздалое теперь уже решение о выводе 2-й ударной из окружения. Время было безнадежно упущено. Спасать армию – людей и вооружение – нужно было раньше, в феврале-марте, когда стало очевидно, что наступательная операция провалилась. Не следовало ждать, когда все раскиснет, а немцы подтянут к горловине «бутыли» свежие дивизии СС. Тем не менее армия получила приказ начать отход, а при необходимости уничтожить тяжелое вооружение и технику. После боя командир полка приказал Никонову вернуться со своей группой на передний край полка, собрать всех, кто там остался, и возвращаться назад. На передовой нашли менее 20 человек. Собрали их всех. Зашли в санчасть, а Самарин еще живой. Решили нести с собой, хотя сил почти не осталось. Никонов спросил бойцов: «Как, ребята, понесем Самарина?» – «Понесем!» – отозвались все.

Фельдшер Запольский отвел Никонова в сторону и сказал, что Самарина нести бесполезно, потому что у него прострелены кишки и идет воспаление. Все равно скоро умрет. На это Никонов возразил: «Бросить его – значит морально убить товарищество». Понесли, несмотря на заключение фельдшера. Пронесли его болотами 15 км до штаба дивизии. Самарину стало значительно хуже, руки и ноги стали уже остывать. Вскоре он умер. Там, где находился штаб, никого уже не было. Встретили бойца, оставленного сообщить, что немцы уже далеко обошли нас, что обстановка еще более осложнилась.

Опять отправились болотами, обходными путями. Со всех сторон – немцы. Воды и пищи нет. Голод стал нестерпимым.

Вышли на гриву, где в жиже снарядной воронки Никонов увидел трех жирных дождевых червей. «Вот счастье!» – подумал он. Все прокатилось в горле даже без пережевывания. Остальные ели все, что попадалось на глаза, лишь бы что-то было в желудке.

6 июня немцы опять перекрыли горловину. В окружении, по официальной версии, остались семь стрелковых дивизий и шесть стрелковых бригад общей численностью 18-20 тыс. человек (по другим данным – 14 дивизий и пять стрелковых бригад). 7 июня Сталин сместил командующего Ленфронтом генерала Хозина, отвечавшего за вывод армии из окружения. Вновь образовывался Волховский фронт, командующим которого опять был назначен генерал Мерецков.

…Догнали группу своих. Узнали, что основные силы отошли дальше после очередного боя с преследователями. Остатки полка догнали уже за Радофинниково, возле железной дороги. Здесь впервые почти за неделю поели и отдохнули. Командир с комиссаром решили организовать из подразделения Никонова группу прикрытия. Так Иван Дмитриевич со своими людьми и прикрывали всю дорогу отход основных сил. Сначала сдерживали немцев, потом догоняли. Бывало, что немцы обходили с флангов далеко вперед. Приходилось прорываться из окружения.

В одной из деревень произошли встреча и бой наших с немцами. Жители разбежались кто куда. Проходя через деревню, Никонов увидел среди убитых мальчика лет трех-четырех. У мальчика было такое невинное лицо с застывшей маской ужаса, отчего Никонов впервые за все время заплакал… Думал: «Ну при чем здесь он?!» Все эти годы, когда замалчивалась правда о трагедии 2-й ударной армии, не принято было говорить и о судьбе мирного населения, находившегося здесь же, в котле. Их судьба была столь же трагичной. Сначала их жгли и убивали отступавшие немцы. Их бомбили. Потом поступил приказ жителям уходить вместе с отступающей армией. Их дома сжигались уже своими, энкавэдэшниками, чтобы не достались врагу. Сколько их погибло в период всеобщего отступления, наверное, не считал никто – никого это просто не интересовало. Те из жителей, кто не смог вырваться из котла и не погиб сразу, возвращались к своим пепелищам и погостам, не имея средств к существованию.

…Прошли Финев луг. Там были брошены зимние запасы – огромные скирды из валенок и одежды. Так все и пропало.

Полку дали участок обороны возле бывшей узкоколейки, в болоте, близко к бывшему проходу. Заняли позицию. Патронов почти нет. Оружие – один ручной пулемет да винтовки без штыков. Некоторые их выбросили за ненадобностью. Бойцов в полку осталось совсем ничего.

Впереди – настоящая, хорошо подготовленная немецкая оборона. О наступлении в этом месте не могло быть и речи. Только перебьют всех без толку.