Повести писателей Латвии

Майя пыталась поправить прическу, но она сбивалась еще хуже, и она уже не надеялась когда-нибудь ее исправить.

Эдмунд выронил ключи от машины, но так их и не поднял, хотя ничего дороже этих ключиков у него не было и никогда не будет.

Для Антонии переживаний было уже слишком много, драгоценного и горячо любимого кота Фатума она с собой не взяла, поскольку на похороны неприлично являться с котами. Она вновь осталась наедине со своей судьбой. Никто ничем не мог ей помочь.

Из боковой дверки вышел банщик с полотенцами.

— Ну, у вас все закончилось? Можно идти мыться?

— Да. Закончилось, — ответил один Юрис.

Он встал, прошел мимо всех, распахнул дверь и вышел во двор. Он понял, почему он все время искал Коцыня, ему все это время страшно недоставало всемогущественных возможностей, естественной дерзновенности и способности ничего не бояться.

И вот у Юриса Страуме осталось только танго. Он читал одну книгу за другой, но все прочитанное было только пустым танго.

Он пытался найти настоящую любовь, а нашел лишь заманивающее танго. Он пытался жить для других, а будет жить только для себя в одном заманчивом танго. Он все это понял, но будет одно лишь одуряющее танго. Только танго.

LI

Сияло солнце, как оно обычно норовит светить.

Между белых берез растерянно металась кучка людей с номерами на груди. Точно потеряв самих себя, свою гордость и благородство, молодые и старые, худые и толстые, с волосами и без оных, с умными и глупыми лицами, горящие азартом и погасшие, ждущие легкой победы и уже смирившиеся с поражением, восторженные и усталые. Увидев Юриса, все кинулись к нему:

— Скажите, где тут финиш? Может быть, вы судья? Все время были лиловые ленточки на деревьях — и вдруг не стало. Мы потеряли финиш. Куда же бежать? Куда?

Юрис ничего не ответил, только неопределенно махнул рукой назад, где виднелось здание в псевдонародном и уже ретростиле. Все радостно побежали туда, чтобы достигнуть столь легко достижимой и уже близкой цели, а где-то вдалеке в такт этому кроссу так лихо зовуще и по коже деруще дудел это танго духовой оркестр, так что вся земля легко подрагивала.

LII

Дух Янки Коцыня тем временем медленно, даже неохотно отделился от тела и без всякого восторга взлетел к небу. А что ему делать на небе, тому, кто на этой земле рожден и на земле жил? В такую тоску лететь? Где тебе ни настоящей радости, ни настоящего веселья от жизни?

К счастью, возвращающиеся в свои гнезда птицы подхватили на своих крыльях дух Янки Коцыня и понесли опять вниз, чтобы спрятать в своих гнездах, пока эта вакханалия с танго не утихнет.

Перевод Ю. Абызова