Повести (сборник)

Дойдя до конца моста, Виктор опять оглянулся на реку. Плоский камень отсюда был почти не виден, скрытый стеной камыша, а совсем рядом с опорой моста в воду вдавался угластый, похожий на зуб ископаемого чудовища, обломок гранита. К этому камню с насыпи сбегала крутая тропинка. Виктор поднялся к центральной площади. Разморенный жарой, зашёл в кафе.

* * *

Несколько мужчин, поодиночке сидящих за столиками, цедили пиво. Заказав пиво, Виктор оглядел зал и подошёл к столику, за которым сидел рыжий парень перед двумя бокалами пива.

– Можно?

Не спеша отдвигая стул, Виктор присел к столу. Жорка поднял светло-голубые глаза на Виктора, врастяжку, словно из милости, изрёк:

– Можно, товарищ корреспондент.

Виктора уже не удивляло, когда незнакомые люди города его так называют – здесь все друг друга знали.

– Спасибо, Жора. Быстро у вас вычисляют приезжих.

– А у вас как?

– Областной город большой. Я в своей девятиэтажке половину живущих не знаю… в своём подъезде.

Виктор с удовольствием отхлебнул холодный напиток, принесённый буфетчицей.

– А у вас пиво неплохое делают!

– Соседи выпускают. – Жорка с прищуром продолжал смотреть на Виктора. – Вы корреспондент на самом деле или, может быть, мент?

– Мент тоже человек. Но я не мент, это точно.

– Мент – человек? Не были вы, корреспондент, в руках у ментов, это тоже точно.

– Тебе довелось побывать?

– Зря темнишь. Тут обо мне знают больше, чем я сам. Побывал. Теперь мне корячится опять с ними встретиться.

Жорка, отхлёбывая пиво, криво улыбался. Пары верхних зубов у него не было.

– Тогда и вправду темнить не стоит, – сказал Виктор. – Утонувший парень, Валерий Степнов, сын моего друга Михаила, погибшего на работе. Мать парня, Клавдия Степнова, соседкой моей была по Заречной улице. Хочу узнать, как было на самом деле.

– При любом раскладе на меня свалят, а сынка Косолапова выгородят. – Жорка закурил.

– Ладно. Скажи без протокола, как менты говорят, кто Валерия ударил кирпичом по голове? Ты ударил?

– Не бил я кирпичом! Драка завязалась, он мне въехал в скулу – я на задницу сел. За кирпич схватился от злости, но не больной я, чтобы на «мокруху» идти. Бросил кирпич, в драку кинулся, достал ему по сопатке. Кулаком достал, не кирпичом! Тут пацан свистнул, все разбежались. Валера ушёл, ещё кулаком погрозил… Вот и всё.

– А из-за чего драка завязалась?

Жора усмехнулся, нагло глядя на Виктора:

– Я почём знаю? Подпитые были все…

Конечно, Жорка не «продаст» и не «расколется»…

Допив пиво, Виктор поднялся, кивнул Жорке прощаясь. Тот осклабился, показав щербатину.

Через площадь, раскалённую полуденным солнцем, Виктор добрел до дома тёти Даши. Он сел за стол, раскрыл блокнот и записал сказанное Жоркой. Уверенности в правдивости парня не было, но сам он определённо ему нравился.

Посмотрев последние известия по чёрно-белому телеку, Виктор уснул. Во сне он видел реку и парня, похожего на Михаила. Он проснулся. Часы показывали два ночи. Завтра с утра он идёт к Вере в гости и обязательно подойдёт к тому камню.

Проснувшись и ещё лёжа в кровати, намечал план воскресенья. Виктор отметил, что первая неделя отпуска так и не принесла ему отдыха, но зато полностью отвлекла его от собственных семейных неурядиц. Особых сдвигов в журналистском расследовании обстоятельств гибели Валерия Степнова он тоже не достиг. Есть причина сделать передышку, так сказать, расслабиться, побывать на семейном празднике местного значения – первой годовщине совместной жизни двоюродной сестры Веры, дочери тёти Даши, с третьим её мужем. Передав приглашение, тётя Даша объявила, что сама она к дочери не пойдёт.

– Я вчера Верку на рынке видела, там и поздравила. А ты сходи, развейся, погляди на парочку.

Виктор не стал выяснять, почему тётя не пойдёт на этот праздник. Отношения между матерью и дочерью были не из лучших уже давно, и были ему известны из писем тёти Даши.

На реке, купаясь и загорая, Виктор пробыл до обеда, и за час до назначенного Верой времени сбора не спеша пошёл вдоль парка к мосту. Он поднялся по насыпи и перешёл на другую сторону дороги, ведущей к мосту. С другой стороны насыпи начиналась тропка, ведущая к угластому гранитному обломку.

Сверху было видно, как вода у камня медленно вращалась, увлекая всё подплывающее. Над верхушками камыша виднелась голова мальчишки, рыбачащего с плоского камня.

Виктор начал спускаться по тропке. Она была так крута, что ему пришлось ступать медленно, боком. В конце пути он повернулся и пробежал до камня. «Вот так подпитый и подбитый Валерий мог с разгону врезаться в камень виском и, оглушённый, попасть в воду. Такая версия не исключена, но только потом отсюда его не отнесло бы к камышам».

Обойдя камень, потрогав его тёплую от солнца шершавость. Виктор убедился, что каких-либо следов возможного столкновения с человеком не имелось. «Если и были, дотошный следователь Митюков, приобщил к «вещдокам».