Повести в Белых Халатах

– Так не только с твоей, – подтвердил Сиротин. – Он потому из всех нас самый солидный вырос.

Я тем временем взяла блюдо, которое, по-видимому, предназначалось нам с Марком на двоих, и начала демонстративно уписывать горячее за обе щеки. Марк даже перестал говорить и только грустно наблюдал за мной. Съев ровно половину, я передвинула тарелку к Тёткину и сказала:

– Ешь, друг!

Марк, нисколько не смутившись, тут же принялся за еду и возобновил свой диалог с Карасёвым.

– Сладкого, я так понимаю, ожидать не приходится? – спросила я Захара.

– На сладкое у тебя я, – тихо, но уверенным тоном ответил он, словно не сомневаясь в моём согласии.

На вечер у нас с сыном были куплены билеты в театр, и при всём моём уважении к сумасшедшему графику Малакова театром, особенно в Димкиной компании, жертвовать я не собиралась.

– Значит, останусь сегодня без десерта, – вздохнула я.

Захар посмотрел на меня вопросительно.

– Сегодняшний вечер у меня расписан по минутам, – безапелляционно заявила я. – Можем увидеться только после полуночи.

Захар потёр переносицу и улыбнулся:

– А я размечтался…

Сердце вдруг на минуту замерло и снова забилось в обычном ритме. «Что это, – подумала я, – обида на себя, что не предусмотрела и не смогу его увидеть, или на него, что он уверен, будто у меня не может быть ничего важнее встречи с ним?»

В это время Марк пребольно толкнул меня в бок.

– Нинка, друг, – он улыбался во весь рот, – пироженку тебе оставил!

Я протянула руки, обхватила его за шею, чмокнула в щёку и сказала:

– Хороший ты мой! Не зря я тебе по молодости все свои пироженки скармливала: и фигуру сберегла, и друга на всю жизнь заимела!

Глава 10 Врачебные дети

Тяжёлый день, хоть и не понедельник, был в разгаре. Все как-то враз проголодались и потянулись на запах кофе к ординаторской. К моменту, когда я зашла, кофейник уже был пуст, и мне пришлось кофеварить снова. Сиротин, увидев меня, воскликнул:

– Нинуля! Рассказываю коллегам, что за последнюю неделю получил от тебя два интересных случая с великолепной диагностикой: оба предварительных диагноза подтверждаются результатами биопсии – и твоя невринома, и твоя гломусная опухоль.

– Тьфу-тьфу, – поплевала я через плечо, – не дай бог, Серёга, не мои они.

Сиротин довольно улыбался.

– До сих пор у меня отличный тандем был только с Малаховым. Я настолько привык, что все его диагнозы подтверждаются гистологией… Иногда думаю: незачем и на стёкла смотреть.

Юра, протянув чашку за свежезаваренным кофе, заявил:

– Анекдот по случаю. «Собрались поохотиться четыре врача: гинеколог Сирин, я – гериатр Антонов, хирург Малаков и патологоанатом Сиротин. Вылетает утка из кустов рядом с Сириным. Сирин: “Вот утка… Или не утка? А может, всё-таки утка? Чёрт её знает.” Утка улетела. Вылетает вторая рядом со мной. Я: “Вот утка! Но такая старая! Кто её будет есть?” Улетела утка. Вылетает третья рядом с Захаром. Малаков – ба-бах из двух стволов! Утка падает. Захар кричит Сиротину: “Сирота! Посмотри, там утка была или чё?”»

Все в ординаторской дружно засмеялись.

– Кстати, – Сирин, как кролик, с хрустом жующий зелёный салат, обратился к Малакову, – Захар, я стал замечать, что после секса у меня в ушах стоит свист. Не знаю, к тебе это или уже к Антонову обращаться за помощью.

– Ну, в твоём возрасте и при твоём питании привыкай к свисту: аплодисментов уже не будет, – под дружное ржание ответил вместо Захара Юра.

Любочка, явно симпатизировавшая Сирину и внимательно слушавшая разговор, вдруг покраснела и закашлялась. Антоха моментально перевёл взгляд на неё и уже открыл рот, чтобы прокомментировать реакцию, но вовремя вспомнил, что собирался просить Любочкиного папу-профессора проконсультировать его родственницу. А потому отложил шутку до лучших времён.

Допив кофе и закончив историю, я отправилась проверить, не ждёт ли меня кто у дверей в кабинет.

Через пару минут Юра, потрясая бумагами, без стука влетел ко мне.

– Нинка, ты можешь отсканировать пару документов?

Я сидела у окна и мечтательно смотрела на резвящихся под окном подростков. В соседнем здании находилась школа. Обычно старшеклассники выскакивали в перемену с сигаретой, озираясь, чтобы не заметили учителя. Но сегодня не по-весеннему грело солнце, и, пожалуй, добрая половина учеников сидела в школьном дворе. Девчонки вытянули шеи, подставив бледные личики солнечным лучам, а малышня просто носилась друг за другом, толкаясь и визжа.

Я смотрела на ребятню и думала о сыне Димке. Как быстро он вырос и, главное, – как незаметно!

Врачебные дети – особая категория: с первых дней их жизнь протекает по иным, отличным от других канонам. Болеют они всегда сильнее и дольше, и при этом на их неокрепшем организме испытываются как минимум два варианта лечения одной и той же нозологической единицы (диагноза): тот, что считает правильным терапевт-мама, и тот, что находит единственно верным хирург-папа. Причём обсуждения самого диагноза, вариантов и плана лечения, возможных побочных эффектов и осложнений проводится тут же – у постели больного, за столом во время его кормления, вместо чтения книги на ночь…