Привезли под ворота, дверь открыливнедорожника черного, спихнулигруз вдвоем, матернулись (было слышно),дальше волоком – и стучат лопаты,и дыханье нечистое со свистомиз прокуренных легких вырывалось.Развернули куль, бухнулось на землютело женское. Головой о каменьи костями о землю – звук раздался.
18
Кто ты, бедная, что за преступленьесовершилось сегодня над тобою:месть? разбой? Вряд ли…Кто он, твой насильник?Он из этих ли двух? А может, оба.Похоть ты им внушала – отвращеньевызываешь теперь, все твое тело…Зарывают – торопятся, с оглядкой,а не как нужно с мертвой обращаться.Завтра пусть Питирим что пропоет тут,чтобы не как собаку – по-людски чтоб…
19
Ночью темной, осеннею чуть сам яэтим мрачным рабочим не попался,а то можно ведь прикопать обоих —уже мертвую и еще живого.Кто тут будет искать – труп среди трупов!
20
Слава богу, не хрустнул костью, веткой,не попался в луч фонаря ручного —на четвертой аллее завтра будупонятым, – закопали, вещи взяли,инструменты закинули в машину,зашуршали опавшею листвою.
21
Я бегом, я трусцой к себе в сторожку,будто дряхлая дверь чему поможет,обороне какой от этих сильных.Но уехали. Сам я это видел…Надо выпить, скорее надо выпить.
22
Аз со страху лиях на стол и книги,аз дрожащей рукою протираетстол; вино ходит, плещется в стакане;я глотком одним – чуть не захлебнулся,я б второй – только слышу тихий скрежетпо стеклу. Не они ли? Только девка —под дождем, сук-ка, мается, и темнымс нее глина потоком, мать-земля, вниз.
23
Я с ума…Как живая, дверь на петляхдрожит мелко, того гляди поддастся,в щели холод и свет, блядь, синеватый;я крещусь, по себе не попадая.
24
Я открыл. А чего? А вдруг те двоетоже что-то увидели, вернулись,ходят, ищут ее? А я боялсявсегда больше живых, чем всяких мертвых.Мне не надо так привлекать вниманье.Я открыл. И вошла. Я дал ей выпить.Наследила-то как холодной грязью,от дыханья такая пакость, затхлость!
25
Заперхалась слегка: от Питиримазавсегда пойло трудно непривычным,уж такие особенности вкусау донаторов, кто ему приносит,у серьезных людей по части выпить,непитейный не признающих градус.Разве женщина может без запинки?Значит, тело тут пьет, не призрак некий.
26
Отдышалась – ну нет, до бестелеснойдалеко тени, стати все как надо.«Что в простынке гуляешь, простываешь?» —говорю, будто сам ее не виделпод дождем да подложенной в могилу, —пусть считает меня за простофилю,пусть допьет и идет себе, как хочет.Провожать я не стану до калиткии не дам ей накинуть из одеждычего теплого, чтобы не узнали,с кем была, где пила, чем наряжалась…