Повести. Выпуск 1

– Принеси-ка брезентуху, – в приказном порядке, но с оттенками просьбы, выдал офицер. – А я тут пока осмотрю его… Хороший пёс, хороший, – протяжно и ласково, с подходом, начал человек. – Ну-ну, малыш, не боись, не обижу, – успокаивал он собаку.

Увидев глубокую рану на спине пса, человек изумился:

– Эх, как тебя задело-то. Ну, ничего, потерпи, до свадьбы заживёт. Молодой ещё, наверное, да? А, малыш? – продолжая осматривать раны, спокойным тоном общался человек с собакой.

Рэки понимал – ему хотят помочь. К тому же, испытывая жажду, он надеялся и очень этого хотел, чтобы человек догадался о его жаждущей просьбе.

– Давно ли здесь, малыш? – чаще добавляя слово «малыш», чем «дружище», незнакомое псу слово, обращался тот к Рэку. – Ну-ну, ничего, потерпи уже. – И, выдержав паузу, будто о чём-то догадавшись, произнёс: – Пить, наверное, хочешь?

Слово «пить» ещё больше усилило жажду Рэка: «Как же ему сказать об этом», – читалось в глазах его. Но говорить ничего не пришлось. Человек и сам всё понимал. Будучи военным, он не был чужд любви к животным, – у самого терьер-охотник подрастал.

– Вот, товарищ майор, – обратился солдат, протягивая кусок палаточного брезента.

– Водички принеси-ка, – вновь озадачивал офицер солдата, а сам, продолжая успокаивать собаку, уже расправлял брезент на обочине.

«Что это он хочет? Зачем это всё?» – присматриваясь к действиям человека, не понимал Рэк. Неожиданно появился солдат с фляжкой в руке, послышалось бульканье воды. Всё внимание Рэка перешло на фляжку.

– Ну вот, – закончил офицер и, приняв фляжку из рук солдата, налил воды в свою широкую, чашей образованную ладонь.

– На вот, попей, малыш-дружище, – подставляя ладонь, обратился он к страдавшему жаждой овчару.

Рэки никогда ещё не пил воду из рук человека, но в тот момент жажда оказалась сильнее некоторых его привычек.

– Умница… молодец… хороший… малыш-дружище, – повторял ласково человек и подливал воду в ладонь.

Немного утолив томившую его жажду, Рэки почувствовал себя гораздо лучше. Теперь он уже не сомневался, – эти люди не причинят ему зла. Когда они аккуратно взяли его, чтобы перенести на брезент, Рэки уже не проявлял беспокойства, он лишь, терпя боль, слегка поскуливал.

Ровная дорога почти не трясла. Рэк тихо лежал в фургоне с откинутым пологом и думал о своих хозяевах. Он не знал почему, но согласился покинуть то место, где потерял их. Возможно, люди, взявшие его с собой, помогут ему отыскать их. А если не получится, то всегда можно вернуться на прежнее место и ждать, пока они не найдут его сами. Примерно такие мысли крутились в голове Рэка. И всё же с каждой минутой он всё больше волновался: а вдруг они уже вернулись, а его нет на месте, – тогда хозяева уедут снова, и он снова останется один. Хуже подобной мысли не могло возникнуть в его сознании. Рэки попытался привстать, – его встревожила последняя мысль. Но уже ничего нельзя было сделать. Скорость машины и высокий борт фургона не позволили бы ему выпрыгнуть даже тогда, когда он был совершенно здоров. И Рэки вновь смирился. Теперь он ни о чём не думал, он хотел лишь одного, чтобы машина скорее остановилась, и, выбравшись из неё, вернуться обратно, на прежнее место. И лишь в этом заключалась его особая, собачья сущность: преданность и верность.

По прибытии в воинскую часть люди отнесли Рэка в медпункт гарнизона. Там военный фельдшер, оценив благородство кровей породистого пса, оказал ему необходимую и возможную помощь.

Перебинтованный, с загипсованной лапой, Рэки тихо лежал на мягком подстиле в углу одной из комнат огромного помещения. Всюду пахло йодом, спиртом и лекарствами. Резкие запахи неприятно раздражали собачий нос, но терпеливый пёс старался не обращать на это внимания. К тому же после двух уколов человека в белом Рэки почувствовал себя гораздо легче – жгуче-саднящая боль постепенно затихала, и он понемногу успокаивался. Глотнув ещё немного водицы из миски напротив и уложив перебинтованную голову на пахнущие гипсом лапы, Рэк впервые успокоенно погружался в сон.