Повестка в космос

Подобные столкновения реалий всегда поражали меня. Но на Земле они имели свой, небольшой, масштаб. Здесь же глобальность совершавшегося приводила мои мысли в экстатическое состояние удивления и волнения. Прямо сейчас реальность, которую можно было увидеть, услышать и даже пощупать, содержала в себе немыслимое соотношение величин: гигантское расстояние между моей родиной и замкнутым миром ч-ра, странные, трудновоспринимаемые формы жизни, огромный город. Соизмерение их с собой, с тем запасом знаний, что я имел, приводило в трепет. Банальные вещи, наполнявшие мою жизнь на Земле, через меня, через мою память соприкасались теперь с абсолютно непохожим на них миром. Я помнил зрительно, в тактильных ощущениях, на слух много простых предметов: шоорох коробка спичек, щелканье ножниц, кнопки на пульте телевизора. Помнил песок и асфальт, облупленную краску, утренний аромат свежих огурцов и обжигающие капельки жира в густом борще. Ни одна из этих Вещей не имела ничего общего с тем, что окружало меня сейчас. Окажись они здесь — и это выглядело бы нелепо, смешно и даже чуть-чуть стыдно. Но разве вещи хранящиеся в моей памяти, теряли свою ценность из-за того, что оказались недоступны и недостижимы? ВЯ они продолжали существовать там, на Земле, и знать знали ни про ен-чунов, ни про кошмарного Сохаба-Д ни про бессмертных ч-ра. Их ценность от этого не уменьшалась. Просто про нее здесь не было известна. Но я сам, как человек, как живое существо с чувствами с памятью тридцати лет, заполненной людьми, событиями, вещами, я сам был выражением этой ценности. Я словно служил иноземной единицей измерения окру жающего мира, как если бы кто-то вдруг решил измерить шесть соток садового участка средней полосы России в акрах: «Есть у меня две сотые акра, домишко, два парничка поставил, клубники четыре грядки, смородина, еще бы скважину хорошо сделать…» Изумление происходящим достигало таких размеров, что находилось в одном шаге от преклонения перед силами, создавшими такой мир, или же самим миром, родившимся таким неописуемо величественным, совмещающим несовместимые вещи.

Размышляя, я незаметно отошел довольно далеко от корабля, пройдя по парящему в вышине пандусу. Узорчатое переплетение связей перекрывало огромное пространство, поддерживая конструкции и открывая ошеломляющий вид вниз, к подножию сооружения, которое терялось в сумраке. Сто этажей, триста? Земные мерки тут явно не работали. Руки сжали перила, я любовался высотой с замиранием сердца.

Вдруг сзади послышался шум. Я оглянулся. — Беги! — коротко бросил мне Снуп, толкнув волной воздуха. Смешно переставляя ноги, сгибающиеся! где попало, он бежал на олимпийский рекорд и за пару секунд, что я тупил, почти достиг корабля. Осознав, что за просто так ни один нормальный человек рекорды не устанавливает, я рванул за ним, опасаясь вдобавок, что он решит «перестать меня знать» и свалит в одиночку Преследователей я не видел, но особо и не смотрел, решив, что призыв олимпийского чемпиона заслуживает условного доверия. Едва ли не побив рекорд Снупа, я запрыгнул в корабль, который уже трепетал и пружинил перед прыжком. Щелкнул люк — и Снуп рванул корабль вверх, вдоль стеклянных ярусов галерей. Они промелькнули блеснувшей полосой, а мы уже пожирали пространство, удаляясь от города.

— Я так и знал! Так и знал! — Бедный Снуп изводился почем зря. — Не зря я предостерегся! Чуял, что могут быть проблемы! Слышишь?

— Не глухой, — ответил я намеренно спокойно. При посадке у меня не было времени устроиться поудобней и теперь я полулежал, упираясь ребрами в острый угол металлического короба и задрав правую ногу вверх коленкой внутрь.

— Чтоб тебя разорвало! Лучше бы ты к Сохаба-ра свалился. И кто меня дернул к ч-ра идти? — Снупа чуть не корежило. Но корабль он вел уверенно: желто-зеленая пустынная степь проносилась под нами размытой акварелью. Скорость картофелины была огромная.

— Ты расскажи, что случилось, — сказал я, — я вместе с тобой поохаю, вдвоем веселее. И что ты нервничаешь? За нами никто не летит. — Я лежал головой вперед и сквозь прозрачную боковину видел краем глаза убегающий от нас горизонт. Гигаполис исчез вдали, за нами никто не гнался.

— Не летит? — Снуп оторвался от перископа и поглядел на меня с жалостью и ненавистью. — Если бы летели, то ты бы уже не со мной разговаривал. Трассировку нашего маршрута они моментом определят, наверное, уже определили. Откуда мы, когда, что за корабль. У нас времени на три мысли: что делать, какие шансы и откуда ты такой взялся.

— Ну так бросай меня и кончай стонать! — Меня взбесило его нытье, тем более что я не знал произошедшего с ним. — Давай, тормози пепелац. До свидания!

Глазки Снупа сузились в вертикальные щелочки.

— Молодец, смелый, — промолвил он. — С удовольствием высажу при первой возможности. Но сейчас ищут меня, а не тебя. И ты мне пока пригодишься.

— В качестве откупа?

— Угу, — откровенно признался Снуп.

— Замечательно. — Я был практически спокоен. Единственное, что я видел, — это истерика Снупа. Н было ни погони, ни страшных выстрелов, ни взрывов.