Повестка зовет на подвиг

Марии сильно повезло – знакомый торговец из соседней деревни задержался сегодня в городе дольше нее, он и подвез девушку до развилки. Жаль, конечно, что не до самого поселка. Но и на том спасибо – иначе пешком пришлось бы идти не два, а все двенадцать километров. Если, конечно, местным километровым столбам можно верить. Когда Мария прошла половину пути от развилки до поселка, из-за поворота показался «Лендровер» с жестким верхом. На заляпанной грязью водительской дверце угадывалась эмблема Армии спасения. Но поскольку джип ехал из поселка, ехал к тому же медленно и довольно тихо, она, занятая своими мыслями, не обратила на него никакого внимания. Разве что запомнила сам факт того, что мимо проехала какая-то машина. Девушка очень надеялась, что отец уже успокоился и не будет ругать ее за то, что она так задержалась. Наконец из-за поворота показались первые хибары родного поселка. Дождь тем временем превратился в настоящий ливень. Когда промокшая насквозь Мария подошла ближе к своему дому, у нее отлегло от сердца – отцовский грузовичок стоял на своем обычном месте во дворе. Правда, подойдя ближе, она заметила, что ящики с так и не распроданными остатками товара почему-то все еще стоят в кузове, как и пустые ящики, пакет с подарками Армии спасения валяется в кабине. Это выглядело немного странно, учитывая, что прошло уже несколько часов, как отец уехал из города – обычно он сразу все тщательно убирал, даже если в этом не было большой необходимости. Так тщательно, что никаких следов не оставалось, даже можно было подумать, что ничего и не было вовсе. Хотя, по большому счету, это ничего не значило. Главное, что сам грузовик на месте. «Значит, отец наверняка дома», – подумала девушка. Мария толкнула дверь, которая оказалась не запертой, и вошла в дом. Внутри было темно и тихо. Наверное, отец спит. А может, возится с чем-нибудь в сарайчике позади дома или пошел к кому-нибудь. Хотя нет, тогда бы он закрыл дом. Увесистый пакет, уже отрывавший ей пальцы, она с облегчением поставила на пол сразу у двери и шагнула в сторону, протягивая руки вперед и вверх. Где-то там должна быть полка, а на ней обычно лежат свеча и спички. Или зажигалка. Шарить по стене в поисках выключателя не стоило – на улице, несмотря на дождь и тучи, было еще довольно светло, электрический свет в поселке должны дать лишь через час или полтора. Для точного ответа требовалось взглянуть на часы. Мария сделала еще шаг и чуть не со всего маху врезалась ботинком в опрокинутый стул.

Стул с грохотом отлетел, она отшатнулась, едва не упав. Тут же под ногами что-то хрустнуло. Девушка замерла, но ничто больше не нарушало тишину. Выждав еще немного, она двинулась к прежней цели. Нащупав на полке зажигалку, Мария чиркнула колесиком. Не бог весть какой светильник, но все же. К счастью, рядом на полке обнаружилась свеча, и девушка немедленно ее зажгла. Когда свет озарил комнату, она испуганно вскрикнула и едва не выронила зажженную свечу – в передней комнате, служившей им с отцом прихожей и кухней, ничего не осталось на своих местах – все было сдвинуто, перевернуто, а то и вовсе поломано. Здесь явно побывал кто-то чужой, и вряд ли это был друг. Пульс девушки резко участился.

– Отец! – Мария в страхе бросилась в другую комнату. Дверь с легким скрипом распахнулась, и дочь торговца замерла на пороге. Сочившийся из-за занавесок тусклый свет начинавшихся сумерек позволял и без свечи видеть, что и здесь царит такой же разгром и хаос.

Разбросанные вещи, перевернутая мебель... В центре комнаты на стуле сидел человек, запрокинув голову назад. Судя по всему, он был крепко привязан к стулу. Страшное предчувствие охватило девушку. Но она все же сделала несколько шагов вперед на деревенеющих от ужаса ногах. Несмотря на слабое освещение, Мария уже узнала одежду. Гардероб отца был не так уж богат. В этой светлой куртке с вышитыми узорами он всегда ездил на рынок. Но сейчас одежда оказалась разорвана и заляпана кровью. На полу тоже была кровь, и много. Мария, сделав над собой немалое усилие, сделала еще шаг и дрожащей рукой поднесла свечу к лицу человека на стуле. Она увидела застывшее лицо в шрамах и кровоподтеках, искаженное жуткой гримасой. Лицо отца. Девушка дрожащей рукой дотронулась до виска старика. Кожа на виске была липкой от крови и очень холодной. Дева Мария, он не шевелится. Отец умер? О, господи! Умер!

Осознание этого жуткого факта отняло у нее последние капли мужества. С диким криком «Убили!!!» она выронила свечу, по счастью упавшую в какую-то липкую лужицу на полу и тут же потухшую, и выбежала из дома. Ноги сами понесли ее к дому священника.