Повестка зовет на подвиг

Из зеркала на мужчину в пончо мрачно смотрел Хорхе Мендоса.

* * *

Выйдя из гостиницы, он по старой привычке внимательно посмотрел по сторонам и сел в стоявший у входа джип. Немного поразмыслив, вырулил на главную улицу, в сторону полицейского участка. Там у него оставалось одно незавершенное дело.

Через несколько минут машина остановилась возле крыльца, на котором в довольно расслабленных позах стояли двое полицейских с карабинами в руках. Впрочем, едва они разглядели, что это за джип подъезжает к участку, то моментально вытянулись по струнке. Даже с большим рвением, чем когда в город в прошлом году приезжал с проверкой из Тегусигальпы замминистра внутренних дел. В поведении полицейских не было чего-то удивительного – большой начальник тогда вручил пару медалей, кому-то пожал руку перед строем за многолетнюю безупречную службу. Ну и все, собственно. Денег столичный гость не дал никому, даже капитану.

А вот сеньор Мендоса – человек добрый и умный, он отлично знает, что словами благодарности не пообедаешь. И у него всегда найдется в кармане лишний доллар для честного полицейского...

– Добрый вечер, сеньор!

– Начальник полиции у себя?

– Нет, сеньор, капитан уже уехал. Но сержант здесь, он сегодня дежурит. Он у себя в кабинете, сеньор...

– Присмотрите за моей машиной, парни.

– О, конечно, сеньор Мендоса, какие проблемы!

Сунув им по зеленой бумажке, Мендоса прошел мимо полицейских внутрь здания участка. Они не видели его ироничной усмешки – вот бы так войти сюда лет двадцать пять назад! Чтобы они, все эти идиоты в униформе мышиного цвета, пресмыкались перед ним тогда, как сейчас. Увы, тогда Хорхе Мендоса верил в высокие идеи, а не в вечнозеленых президентов. И войти в участок мог разве что в наручниках, подгоняемый прикладами. Если вообще довели бы до участка...

Сержант, толстый чернявый коротышка, с усиками как у Гитлера, с немыслимой для его комплекции ловкостью прямо-таки выскользнул из-за стола и, схватив гостя за руку, принялся трясти ее, пытаясь, видимо, выразить переполняющую его радость от встречи с таким щедрым и понимающим человеком:

– О, сеньор Мендоса! Как я рад вас снова видеть! Я могу вам чем-то помочь?

– Можете, сержант, – вальяжно развалившись в кресле, барственно произнес гость. – Я хотел бы побеседовать с дочерью этого пропавшего фермера. Надеюсь, с ней-то ничего не случилось?

– Ну что вы, сеньор! Как вы могли подумать?!

Сержант снова сел за стол, ловко смахнув в ящик какую-то бледно-зеленую бумажку. Снял трубку телефона, набрал короткий, явно внутренний номер. Дождавшись ответа, коротышка рявкнул:

– Хименес? Приведи девчонку! Что значит какую?! У тебя их там что, много? Тоже мне, содержатель борделя выискался... Давай быстро. Одна нога там, другая сам знаешь где!

– Где вы ее разместили? – поинтересовался Мендоса, чтобы как-то занять возникшую паузу.

Сержант, душа простая до безобразия, тут же без тени сомнений выдал:

– В камере, сеньор.

– Где?

– Сеньор, – тут уж и до коротышки дошло, что его слова прозвучали немного странно для высокого гостя в пончо, который не был в курсе того, как полицейские выполнили то ли его просьбу, то ли свои обязанности, – ну где же еще мы могли ее разместить? Не в комнате же дежурной смены вместе с нашими бравыми парнями. Зачем им такие соблазны, не правда ли? Девчонка молодая, симпатичная. Аппетитная, – тут сержант двусмысленно хихикнул. – Вы не волнуйтесь, мы ее и накормили, и тюфяк с одеялом принесли, у нее там не голые нары. Не холодно и не сыро. Да и арестованных у нас нынче нет. А с другой стороны, и никто посторонний не подойдет, и сама не сбежит, если что...

– Да ничего, ничего, сержант, – Мендоса снисходительно улыбнулся. Недалекость коротышки его по-настоящему развеселила. С другой стороны, и правда – и не сбежит, и ни с кем посторонним говорить не будет. Это хорошо.

– Все в порядке... Хоть, может, и не по инструкции, но все равно вы поступили правильно. Где же еще ей будет безопасно, как не в полиции?

Коротышка облегченно улыбнулся в ответ. Пронесло. Слава богу, сеньор Мендоса очень умный человек и все понял правильно...

Минуты через две дежурный полицейский равнодушно втолкнул в кабинет заспанную девушку с заплаканным лицом. Похоже, ее действительно и накормили, и не беспокоили – дочь индейца выглядела грустной, но спокойной.

– Садитесь, сеньорита, – сказал Мендоса очень ласково, что показалось девушке дурным предзнаменованием. На «вы» с ней просто так еще никто разговаривал. Всем чего-то было нужно. Но она все же села на придвинутый долговязым полицейским стул.

– Я хотел бы с вами поговорить начистоту. Видите ли, в истории с исчезновением вашего отца не все гладко... Кое-что вызывает у меня большие сомнения...

Девушку, которой такого труда стоило успокоиться, снова затрясло:

– Сеньор, простите, но я не понимаю! Почему вы мне не верите?! Я же рассказала все, что знаю. Я вернулась домой и увидела отца привязанным к стулу. Он был как мертвый! Все видели, что в нашем доме беспорядок, все разбито и сломано! И везде была кровь! Сеньор, вы же сами там были! Вы же все сами видели!