Повесы небес

Когда я открыл шлюз, чтобы подготовить стрелу для спуска павильона, помещение наполнилось запахом цветущих растений, а встав в проеме, я услышал поющих в лесу птиц. Метрах в пятистах от корабля передо мной находилась долинка с довольно обширным плоским полем, к которому, образуя естественный амфитеатр, сбегали склоны, поросшие ярко цветущими луговыми травами. Противоположный от корабля склон примыкал к холму, за которым росли деревья, сквозь которые можно было в бинокль рассмотреть то, что мы принимали за обсерваторию — белое круглое здание, увенчанное куполом, окруженным балконом.

Над нами, в синеве неба, проплывало несколько облаков, а на западе, за просторами покрытого лесом полуострова мерцал океан.

— Поворачивайся живее, моряк, — окликнул меня Ред с земли, в десяти метрах подо мной. Я посмотрел вниз. Он уже опустил рампу и расстелил квадрат красного ковра, который должен был служить полом нашего выставочного павильона.

— В обсерватории нет двери, — отозвался я, подвешивая на стрелу ящик с экспонатами.

— Может быть, она с другой стороны, — прокричал он, — наше приземление могли заметить, так что к нам могут подойти в любую минуту. Давай, поторапливайся.

Я опустил контейнер, затем выволок тент пирамидальной формы, прикрепленный к автоматически раздвигающейся телескопической стоике, чуть толще автомобильной антенны, и закрыл шлюз, чтобы открытый зев не обезображивал вид корабля. Пока я спускался по рампе, Ред штырями прикреплял стенки тента к грунту.

Через пятнадцать минут выставка была готова.

Облачившись в парадную форму с серебряными аксельбантами и голубыми молниями на эполетах, мы, развалясь, сидели на походных стульях у павильона, сшитого из золотых, голубых и желтых полос, сходящихся вверху к наконечнику в виде звезды, а позади нас возвышался серебристый корабль с голубыми звездами Флота на крыльях.

С обоих сторон от входа располагались витрины с набором бус, браслетов, серьг, игрушек и других образцов даров для туземцев. Внутри были подготовлены скамьи для просмотра объемного кино о земных чудесах, как естественных, так и технологических. Линзы проекторов, не бросающиеся в глаза, высовывались из клапанов в холсте палатки. Там же были скрыты и микрофоны кибернетического переводчика. С громкоговорителей, размещенных на верхушке тента, далеко вокруг разносились конвульсивные завывания "Мрачных Идолов".[34]

Я диктовал записи в бортовой журнал, а Ред наблюдал за полосой деревьев по ту сторону долины, стараясь засечь появление наших первых клиентов. Внезапно он обратился ко мне с просьбой уменьшить громкость музыки.

— Почему бы нам не приглушить этот гам? — спросил он. — Я самого себя не слышу.

— Не положено. Правила, — ответил я.

— Подумаешь, правила! — фыркнул он.

Я вернулся к своему занятию, записывая наблюдения, описывая все, что мог видеть с того места, где сидел. Затем выключил диктофон и сунул его в карман, присоединившись к Реду для наблюдения за отдаленной полосой деревьев. Там не было видно ничего живого. Мы ждали, прошло пятнадцать минут… полчаса… сорок пять минут — никто не появлялся.

— Может быть мне прогуляться туда? — предложил Ред. — По крайней мере, я получше рассмотрел бы это здание.

— Правила запрещают, — ответил я. — Ты можешь попасть в засаду.

Он взглянул на меня.

— Никогда бы не подумал, что Джек Адамс — такой буквоед. Я не из тех офицеров, которые действуют в точном соответствии с буквой устава, но мне не хотелось, чтобы Ред это знал.

— Ну, так теперь знай, парень, — огрызнулся я. — Наблюдай за сектором от двенадцати до четырех часов.[35]

Ред многозначительно промолчал, что не сулило ничего хорошего, а я продолжал осматривать в бинокль зону передо мной — двадцать градусов вправо, двадцать градусов влево — процедура, предписанная Уставом Флота.

Мы увидели их одновременно в направлении на 10 часов. Двуногие существа врассыпную появились из-за холма по ту сторону долины и помчались вниз по склону. На них были примитивные ножные латы, и они размахивали дубинками. Как только я выключил "Мрачных Идолов", Ред лаконично сказал:

— Ну, спасибо. Похоже, твоей засаде стало невтерпеж дожидаться нас, либо им не понравилась наша музыка.

В наступившей тишине мы услышали их воинственные крики, разносящиеся по долине, и Ред высказал предположение:

— Пора ставить какой-нибудь похоронный марш… для нас.

Он дотянулся до витрины с земными дарами и из выдвижного ящика достал лазерные ружья. Я положил ружье, врученное мне, поперек колен, подсчитывая воинов — двенадцать — которые, хотя и были в доспехах, но бежали по склону с такой скоростью, какой, на Земле не развил бы ни один апач,[36] даже одетый лишь в набедренную повязку.

Добежав до плоского поля внутри амфитеатра, они внезапно остановились — очевидно, для военного совещания, и рассыпались в боевую линию. На каждом фланге боевой линии они установили маркеры и вдруг начали перекидываться мячом, ударяя его ногами.

— Забудь о войне, Джек, — сказал Ред, — это футбольная команда.