Поветлужье

– А нет слов иных, так мы с полусотником берем два десятка с собой, подарков воз да плывем к черемисам… Как ты баял, полусотник? Дружбу дружить против новгородцев? Ха… – коротко и горестно засмеялся Трофим Игнатьич.

Глава 22 Речная стычка

Спазмом сжалось горло, дрогнуло в гримасе лицо, а зрачки суматошно забегали под закрытыми веками… Высыпавшая у висков мелким бисером испарина стала собираться крупными каплями… Крик, разбившись изнутри о плотно сжатые челюсти, переродился в еле слышный стон. Глаза открылись, осознание окончившегося ночного кошмара заставило тело приподняться на локте, а голову мотнуться из стороны в сторону, сгоняя остатки сна.

Вокруг стояла тишина, которую нарушал только мерный плеск воды о деревянную обшивку лодьи, вытащенной носом на речной берег. Иной раз корма корабля покачивалась, отзываясь на особо сильные порывы ветра. В эти моменты хозяин воздушных просторов нагонял на нее волну и разгонял рваными клочьями туман, скопившийся над водной гладью, засовывая его обрывки под прибрежные кусты тальника. Однако спустя мгновение его шаловливые ручонки успокаивались, и непроницаемая белесая вуаль опять сползала в речное русло, прикрывая от любопытных глаз любое движение на его поверхности.

Протерев глаза, полусотник пробрался меж спящих вповалку тел и выскользнул из-под набухшего влагой тента, натянутого поверх большей части судна. Потянувшись, спрыгнул на прибрежный песок, успев кивнуть дозорному, который вслушивался в ночной сумрак, подернутый отблесками скорого рассвета, опершись спиной на задранный нос судна.

«Сегодня ночью еще выспался, – мысленно проворчал себе Иван, плеща на лицо пригоршню зачерпнутой речной воды. – Однако если так пойдет дальше, то закончится все психушкой или, за отсутствием тут упомянутого учреждения, стану местным юродивым. Это же надо, никогда вроде не отличался повышенной впечатлительностью, а так прижало…»

Всю последнюю неделю полусотнику снились лица казненных им новгородцев, отчего он вскакивал после полуночи и остаток времени, предназначенного на сон, возился на лавке, неожиданно становившейся жесткой и неудобной. Не помогали ни усиленные вечерние тренировки, когда он от изнеможения еле затаскивал свое тело в дружинную избу, лишь силком заставляя себя перед этим ополоснуться, ни крепкий хмельной мед на ночь. Нет, засыпал-то он мгновенно, голова не успевала коснуться подложенной под нее руки. Однако каждую ночь сплошная вереница искаженных мукой лиц, что-то ему кричащих, срывала с него покров сна и заставляла все оставшееся до рассвета время проводить в бессонном бдении, сбивая в ком подложенную овчину. На пятый день раздосадованный его несобранностью воевода высказал ему все, что думает о его бесконечных промахах. А выслушав ответ и подивившись, что не заметил ночью его страданий, отправил в Сосновку к лекарям. Только там, разнежившись после массажа, который ему устроил Вячеслав, и напившись горячего взвара из каких-то душистых трав, Иван проспал до утра. Однако видения не ушли, и проснулся он опять в поту и с лихорадочно блестевшими глазами. В ответ на его молчаливый вопрос сидевший с самого рассвета около постели лекарь начал говорить, время от времени прищелкивая пальцами и раскачивая рукой:

– Читал я как-то в одной жел… популярной газетенке, что ученые нашли какую-то частицу, которая может нести в себе информационное поле человека. Полураспад ее составляет девять дней, а почти полный распад, э… есть у них какое-то стандартное исчисление типа девяноста процентов, так вот он происходит за сорок дней.

– И что, ты меня этими баснями собираешься кормить? Или… часом ты не ударился в религию? – хмыкнул Иван, почесав затылок.

– Я про то сказать хотел, что мысль… она ведь тоже материальна. Человек думает, а это значит, что его мозг что-то излучает. А кто-то большой и добрый, хм… может потом изучить его мысли и оценить поступки. Бог это или кто другой, не знаю, но возможность такая есть, – рассудительно проговорил Вячеслав, начиная наливать через тряпицу в закрывающийся берестяной туесок какой-то настой. – Как существует малая вероятность возможности, что иной мозг может остаточные сильные излучения после чьей-то смерти улавливать и… по ночам их осмысливать.

– Э-э-э… А… Да… – только и мог вымолвить Иван, обдумывая, не сошел ли его земляк с ума.

– Не сошел, не сошел… – в очередной раз проворчал лекарь, отвечая на невысказанный вопрос о своем здоровье. – Считай, что это психотерапия такая, на тебе отрабатываю. Чем еще лечить народ прикажешь – одними травами? Так вот, потом доложишь, на девятый или сороковой день тебя видения отпустят. Иди с Богом, настой на ночь принимай по большому глотку.