Поветрие немой розы

Клацирия сидела, согнув ноги под стулом, словно готовилась к прыжку, чтобы наброситься на своего обидчика. Наверное, только благодаря свирепой с виду позе Арастра и отошел чуть дальше от неё.

– Если уж согласна просто кивни, и вы отправитель немедля.

Ответ не заставил себя долго ждать, Клацирия согласилась и медленно поднялась со стула, стараясь не вызывать лишней опаски у Гадры. До них не сразу дошло понимание, вначале повисла неловкая пауза тишины, гнетущая и продолжающаяся по ощущениям гораздо дольше, чем то было на самом деле, а после ликование, ведь их условия приняли.

Арастра помчался в дверь за вещами, которые были упакованы в небольшую сумку. Небольшой изогнутый меч теперь был прикреплен к ремню по правую руку. Одежда сменилась, сейчас на нём была длинная, ниже пояса, льняная рубашка мягко-фиолетового цвета со множеством пуговиц, поверх серый плащ, а ноги закрывали кожаные штаны.

Во дворе было тихо. Ни души в поле зрения, все находились по домам, лишь стражники на стенах с удивленным лицом смотрели на Клацирию. За крепкими стенами наоборот жизнь шла бодрым ходом. Детей, конечно, не было на их пути, но взрослые бродили в стороне, кидая косые взгляды. Глаза некоторых расширялись от кипящей ярости и недовольства. Чтобы их реликвия, достояние только выдающихся охотниц сейчас была на человеке, так ещё и только прибывшем! Никогда такого не допускалось. Женщины были в шоке, по выражению их лиц, даже не зная языка мотров, можно было понять явные ругательства в её сторону.

– Думаю мы доберёмся до спуска вниз за часов семь, если без привалов… я смотрю местные прям рады тебя видеть в таком наряде. – Усмешливо сказал Арастра, перебирая в руках небольшую карту с четким рисунком их дороги.

– Да ты прям копия своего правителя, свинья!

– Я понимаю их недовольство. Это правда, что многие бы хотели носить её, ведь это почёт среди народа. Некоторые готовы через смерть надеть её… иронично, конечно, что они, итак, подохнут. – Арастра тихо засмеялся, чтобы другие не особо обратили на это внимание. – Жаль, что перевились охотницы у нас очень давно. Лет так сто назад, последний раз, насколько я помню, маску носила Карси.

– Лучше бы ты молчал…

– Мне рассказывали, как она дракона в одиночку застрелила, который пёр на город через туннели. Лесной дракон не редкость, но, чтобы намеренно на огромной скорости чуть ли не летел сюда, это впервые. Он мог и разрушить тут всё подчистую, не специально, наверняка его что-то прогнало из его логова. Двумя стрелами уложила, представляешь? Первая застряла в слизи, а второй она попала в первую, протолкнув её прямо в голову дракона!

– Если будет пропасть, то надо будет тебя столкнуть.

– Пусть она и была молодой, но уже и наконечники стрел делала сама для стрел! А как она с глефой обращалась! Сейчас все танцовщицы бы обучались у неё. – Арсатра с теплотой вспоминал героиню, которую даже не видел, слишком мал он был тогда, но его глаза горели уважением к ней. – Жаль погибла бесславно, в спину засадили несколько стрел какие-то бандиты, потому что она не давала убивать лесных зверей на нижних этажах. Была этакой лесной хранительницей, защищающей зверей.

– Видела я как вы их чтите своим смехом в зале… Хуже зверей, как и многие люди, впрочем.

Красивые пейзажи леса, его трилистники, ручьи и руины с деревьями радовали глаз. Путь, что они шли, провели в тишине без разговоров. Арастра был втянут в свою голову, наслаждаясь воспоминаниями. Ветер, докучавший Клацирию ещё в зале, не утихал, сейчас, правда, он был тише, как только она оказалась в лесу. Из травы возле одного из деревьев выглянул небольшой зверёк! Маленькие кошачьи уши, штырями торчали, смотря в её сторону. В полный рост оно напоминало лохматый шар, не больше и тридцати сантиметров в высоту. Очень маленькие передние лапы, которыми оно умывалось, имели отличную от остального тела шерстку черного цвета, когда всё остальное пепельного.

Глубокий ручей. Вода в нём веяла жизнью, под бирюзовым покрывалом вод Клацирия заметила закапывающуюся в рыхлый, размокший грунт пятнистую рыбу. Только длинные усики с шипами, как ростки остались торчать посреди ручья, ожидая свою жертву, в которую они вопьются, а после уже уплыть от этой хищницы будет невозможно.