Повязанный кровью

Вот только на этом дело не закончилось, и по команде лейтенанта ко мне тут же кинулся вооруженный сразу двумя топорами детина, который уже успел разобраться со своим соперником. У этого были все шансы превратить меня в отбивную, и действовать пришлось незамедлительно: сделав шаг вперед, я, словно орудуя коротким мечом, распластался в длинном выпаде и нацелил свою железяку в прореху на обшитой железными кольцами куртке. Детина среагировал чуть позже, чем следовало, и, напоровшись на закругленное острие меча, сам выбил из себя дух. Зараза, чуть запястье не вывихнул.

Но и это было еще не все: на сей раз моим соперником стал посланный лейтенантом пехотинец, который ехидно улыбнулся и даже не стал поднимать с земли треугольный щит. И тут уж несладко пришлось мне.

Солдат был полностью уверен в собственных силах и торопиться не стал: поначалу короткие и осторожные замахи длинного меча набирали силу и скорость постепенно, но моя левая рука вскоре начала утрачивать чувствительность и все медленнее управлялась с неудобным щитом, которым и парировалась львиная доля ударов. Не желая нагружать ноющее запястье правой, я уворачивался, уклонялся, когда мог – подставлял щит и старался не отводить тяжелый клинок пехотинца крестообразной гардой собственного меча. О контратаках пришлось позабыть, и, чувствуя, как с льющимся с меня потом утекают последними силы, крыл себя последними словами за столь легкомысленно прогулянные уроки фехтования.

И все же несколько раз мне удалось нанести неплохие удары, но пехотинец, зараза, легко отвел их наручем левой руки. Наконец, наигравшись, он как-то ловко приподнял мой меч своим, шагнул вперед и впечатал колено в пах.

Ё-о-о… Едва не потеряв сознание от скрутившей низ живота боли, я согнулся и рухнул на вытоптанную площадку. Твою тень…

– Майк! – Где-то высоко над головой в ставшем вдруг хрустально-прозрачном пространстве раздался рык лейтенанта.

– Да, господин!

Зажимая руками отбитый пах, я перевернулся на живот и успел заметить, как от прямого в челюсть Майк, словно подрубленное дерево, плашмя рухнул на землю.

– Ты что творишь, сын шакала и ослицы?! – Разбушевавшийся лейтенант добавил сапогом по ребрам и снова заорал: – Я тебя чему учил?! Да будь у этого доходяги нормальный меч, ты бы без руки остался!

– Господин… – с трудом поднимаясь на ноги, пробормотал сплюнувший кровь пехотинец.

– Убирайся с глаз моих, недоносок! И скажи капралу, чтоб эту седмицу гонял тебя наравне с новобранцами! Проваливай! И Стивенсона ко мне пришли!

Я осторожно поднялся на ноги, чувствуя, как медленно отступает боль, сделал глубокий вдох и огляделся по сторонам. Тренировочные схватки уже завершились, и, что меня не особенно удивило, Арчи и Шутник вышли победителями из всех трех поединков. Кроме них против пехотинца продержаться смог только вооружившийся цепью широкоплечий парень чуть постарше меня. Всем остальным это оказалось не по зубам.

– Звали, господин? – остановился подбежавший к лейтенанту Стивенсон.

– Пять человек отведешь к лейтенанту Эмерсону. И дюжину стрелков из волонтеров. Он давно уже просит. Да, стрелков отбери получше. А то, не приведи Господь, Торсону нажалуется.

– Кого из каторжан забирать?

– Этих двух. – Лейтенант указал на меня и еще одного новобранца, которого, хлеща ладонями по щекам, пытался привести в чувство низкорослый пехотинец. – И тех, кто твоих парней уделал.

– А остальных?

– Кто два круга прошел – к Хайнцтрогу, один – к Йохансону. Остальных на твое усмотрение. Доходяг обратно по казармам.

– Слушаюсь, господин. – Перестав сутулиться, Стивенсон приложил правую ладонь к сердцу и склонил голову.

– Выполняй. И выбей дурь из Майка, а то он и сам сгинет, и других за собой утянет.

– Будет исполнено, господин.

Капрал Стивенсон был не из тех людей, что откладывают дела в долгий ящик. Приказав бедолаге Майку, к которому, впрочем, я не испытывал ни капли сочувствия, присоединиться к следующей партии новобранцев в беге через полосу препятствий, он взял себе в сопровождающие двух пехотинцев и повел нас на другой конец лагеря. Как оказалось, помимо главных ворот, имелся и другой выход: неприметная калитка, притаившаяся за покосившейся баней. И, как ни странно, с этой стороны ее никто не охранял. Необходимости в этом, видимо, особой не было: вела калитка не на улицу, а в расположение одного из пехотных отрядов.

Посреди небольшого пустыря стоял двухэтажный сруб, к которому притулился ветхий сарайчик. Вдоль одного забора шли вкопанные в землю ростовые мишени, вдоль другого – изрядно порубленные мечами и топорами бревна. На натянутых меж двух столбов веревках сушилось постиранное белье.

Сдав нас с рук на руки двум капралам – пожилому седовласому здоровяку с добродушным лицом дядюшки Тук-Тук[25] и мускулистому коротышке, судя по черным как смоль волосам и носу с горбинкой, выходцу с северных марок Полесья, – Стивенсон отправился восвояси.

– Я капрал Линцтрог, это капрал Брольг. Лейтенанта Эмерсона пока нет, так что у вас есть время привести себя в порядок.