Повод для паники

Обычно член Макросовета назначался курировать тот регион, от которого он был призван. Под опеку Клауса Штрауба попали северная и восточная части Азии, поэтому Семен Петренко стал часто видеться с ним в Закрытой зоне. Их общение всегда носило сугубо деловой характер, и выяснять в подробностях, каким образом утряслась проблема Штрауба в Женеве, Петренко, естественно, не посмел, хотя и сгорал от любопытства. Единственное, что маршал позволил себе, так это поздравить Клауса со вступлением в должность. О том, что дела у земляка в порядке, красноречиво свидетельствовало одно его присутствие в Закрытой зоне. Штрауб поблагодарил вежливого контролера за поздравление, однако у Семена сложилось впечатление, что куратор не слишком радуется по этому поводу.

Вскоре странное происшествие на выборах осталось в прошлом, и членство Клауса в Макросовете стало восприниматься как само собой разумеющееся. Однако странности на этом не прекратились.

В обязанности Петренко также входило и предоставление доступа в Закрытую зону доверенным лицам Макросовета, среди коих значился и один из «королей» спортивной индустрии Хатори Санада. Беседы Штрауба с арбитром заметно отличались от его бесед с прочими подчиненными. Хатори и Клаус общались между собой в неофициально-дружественном тоне, из чего смекалистый Семен вывел: эти двое познакомились явно не у его терминала.

Любопытство пересилило контролера, и он воспользовался служебным положением, дабы прояснить кое-какие факты из биографий Штрауба и Хатори. Действительно, будучи маршалом, Клаус несколько раз расследовал дела о несчастных случаях, возникающих порой на аренах реал-технофайтинга (кто знает, не уйди Штрауб в отставку десять лет назад, возможно, и мне довелось бы с ним познакомиться). Не слишком подходящий повод для дружбы, однако то, что по всем расследованиям были вынесены оправдательные заключения «трагическое стечение обстоятельств», могло, конечно, в какой-то мере этому способствовать.

Клаус и Хатори встречались не только в виртомире, но и в реальном, причем делали они это очень часто. Не было ни одной беседы, где бы они не вспоминали моменты своей последней встречи. Иногда в их разговорах проскальзывали непонятные Семену выражения, а иногда, затронув какую-нибудь тему, собеседники внезапно обрывали разговор: «Не сейчас, обсудим позже». Такая таинственность казалось Петренко тем более странной, что с другими доверенными лицами Штрауб всегда изъяснялся открыто и доходчиво.

Семену не терпелось отследить место встреч арбитра и его женевского друга – по всем признакам, это происходило где-то в Швейцарских Альпах – и подслушать их приватные беседы. Из чистого любопытства, разумеется, без какой-либо задней мысли. Но процедура отслеживания чьего-либо персон-маркера обязательно отражалась в отчетном реестре контролера, и потому воплотить свою идею на практике Петренко не удалось. Тогда он решил утолить любопытство по-другому и стал внимательнее прислушиваться к странным фразам, что порой срывались с уст Штрауба и Хатори. Маршал думал, что, возможно, узнав значение какой-нибудь из фраз, он начнет хотя бы приблизительно представлять, о чем ведут речь пользующиеся его терминалом высокопоставленные граждане.

Вот и впрямь, знал бы, где споткнешься… До сего дня Петренко сотни раз пользовался справочной системой Закрытой зоны и считал привратника Уильяма чуть ли не своим близким другом. Чьим на самом деле другом оказался Билл, прояснил один короткий вопрос, заданный ему Семеном после очередного разговора Хатори с куратором нашего региона. После той консультации, вылившейся для Петренко в крупные неприятности, бедолага маршал и начал за глаза называть Уильяма более подходящим именем – Иуда…

«Что такое форматирование раздела «С»?» – осведомился Семен у привратника, даже не подозревая, во что выльется это невинное любопытство.

Петренко поначалу удивило, что обычно расторопный Уильям на сей раз почему-то мешкает с ответом. Однако потом Семен удивился еще больше, когда к нему на терминал из зоны Законотворца вторгся не кто иной, как председатель Макросовета Паскаль Фортран собственной персоной. Семену хватило одной секунды, чтобы уяснить: господин председатель весьма и весьма рассержен.

Фортран не стал испытывать терпение маршала.

– Отвечайте немедленно, зачем вам понадобилась эта информация?! – насупив брови, грозно потребовал председатель.

Едва не до икоты ошарашенный внезапным появлением перед ним высокого гостя, Семен принялся оправдываться, что сделал запрос по личной инициативе из простого любопытства и что запрос этот никоим образом не касается идущих в гигаполисе расследований.

– Откуда вам стала известна подобная терминология? – был задан ему второй вопрос.

У Петренко не оставалось иного выхода, как чистосердечно во всем признаться.