Повод для паники

Теперь в кресле контролера сидел не запуганный человек, а готовящийся к прыжку тигр. Ранее охотничьи инстинкты маршала проявлялись лишь при отлове правонарушителей через поисковые системы. Безусловно, в той охоте тоже присутствовал азарт, но Семен всегда знал, чем она закончится. Что ждет его в финале сегодняшней игры, Петренко не ведал, и от этого азарт в нем бил через край. Самое интересное, что такое щекотание нервов маршалу даже понравилось – полностью реальное экстрим-шоу, не идущее ни в какое сравнение с виртуальными. Острые ощущения – вот чего не хватало Семену все эти годы! Что ж, наверняка в Антарктиде – среди сосланных туда со всего света отщепенцев из Красного Списка – у Петренко не будет недостатка в острых ощущениях. Только понравятся ли они там ему, еще неизвестно…

Несвоевременные мысли Семена о грядущей ссылке на край земли едва не нарушили ход всей операции. Маршал расслышал команду арбитра, когда тот озвучил ее уже во второй раз, прокричав с такой силой, что контролер едва не вывалился из кресла:

– Действуй, кому говорят!

Видимо, Хатори не на шутку перетрусил, решив, что Семен вознамерился предать их в самый ответственный момент. Зря беспокоился: услыхав приказ, Петренко исполнил его с привычной маршальской расторопностью. Команда на форматирование «выстрелила» по цели, после чего тут же появилось требование ее подтвердить, что Семен и сделал, отправив подтверждение вслед за командой.

Проще простого. Вопрос двух секунд. Короткий миг, а сколько ему предшествовало таинственности, угроз, убеждений, риска разоблачения… Даже немного обидно, что все случилось столь обыденно. Хотя ведь именно так и творится львиная доля мировой истории: отдал команду, нажал сенсор, завизировал документ… И отправил цивилизацию по новому пути развития.

Семен не стал любопытствовать, что за особый знак получил Хатори и как рассмотрел его на пикре среди мешанины из угроз и предупреждений. Семена это уже не волновало, поскольку он выполнил свою часть работы. Петренко также не волновало, войдет ли он в историю, как пообещал арбитр. Смертельная усталость навалилась на контролера неподъемным грузом, вдавила в кресло и опутала сетью глухой апатии ко всему на свете. Семену было даже безразлично, удалась задумка Штрауба или нет. Все равно маршал ощущал себя не героем, а лишь жалким винтиком в механизме глобального заговора, мелкой деталью, которой главный конструктор в любой момент легко пожертвует ради достижения своих целей.

Семен закрыл глаза, стараясь отрешиться не только от виртомира, но и от реальности. Теперь оставалось лишь ждать, когда за ним придут. Что скоро – это несомненно. Пособничество изменнику, обладание незаконной копией «Рубикона»… Грехов предостаточно. Непривычно осознавать, что ты уже не хозяин собственной жизни…

Давно Семен не слышал в стенах штаб-квартиры сигнала общей тревоги. На его памяти это происходило всего два раза; последний – при поимке того безумца, что навел панику, разъезжая по пригороду на самодельном автомобиле. Инфоресивер, который Петренко еще не отключил, сводил с ума воем сирены, разрывающей не только барабанные перепонки, но и мозг. Из допотопных настенных динамиков ей вторила дублирующая сирена, которая будоражила нервы и поднимала волосы дыбом. Семен инстинктивно подскочил из кресла, но тут же плюхнулся обратно. Можно было не суетиться. Поздно бежать к коллегам и строить из себя святую невинность – все проводимые на терминале операции строго протоколировались.

Между тем в Закрытой зоне начали происходить странные и одновременно любопытные вещи. Обилие предупреждений сгинуло, словно все тот же ураган выдул-таки стаю багряных листьев подчистую. Вместо красного единообразия виртомир запестрил цветами всевозможных оттенков. Закрытая зона играла красками, сверкала и переливалась не хуже масштабной рекламной голопанели, какие обычно устанавливались в центрах площадей. Правда, происходило все это в полнейшем беспорядке. Виртуальные декорации меняли цвета как им заблагорассудится, поверх них проступали какие-то незнакомые команды, а однажды Семену почудилось, что в буйстве красок он различил лицо самого Паскаля Фортрана, перекошенное в разъяренной гримасе. Или агонией умирающего в жутких муках. Петренко почему-то решил, что председатель Макросовета тоже заметил его – соучастника грандиозного преступления – и, прежде чем исчезнуть бесследно, проклял бедного Семена на веки вечные.