Поводырь

Кошек, котов всегда любил. В когда я был маленьким, в семье у нас жил кот Митька — черный с белыми лапами и белой «манишкой». Он ужасно любил смотреть, как мы с отцом возимся во дворе по хозяйству. Сидел, смотрел, щурился. И один из немногих котов, что подходили на улице и позволяли себя гладить хозяевам.

Он погиб, задавленный машиной. Попал под колеса. Говорили, видели, что якобы водитель был пьян и ради развлечения постарался задавить кота. Ну просто так…от нечего делать. Я рыдал, когда отец его хоронил.

Уже будучи в возрасте, я хотел завести кота, и не одного, но…так и не решился. Здоровье-то у меня было неплохое, но…коты живут достаточно долго, 12, 14, 16 лет. А мне уже много лет. Если я умру — куда пойдет кот? Выбросят на улицу вместе с моим старым шмотьем? Кому нужен старый кот… Мы в ответе за тех, кого приручили — это я помнил с самого детства.

И вот теперь у меня появился кот. Или я у него? Тут вопрос сложный. И кстати — как нам жить дальше я даже и не знаю. Он выполняет то, что я ему говорю потому…хмм…честно сказать — не знаю, почему. Почему он это делает?

— Потому что я — это ты, братец! — хихикает Уго — Ты уверен, что так надо делать, а значит, это так и есть.

— Стоп! — столбенею я, только сейчас поняв, что сказал мой четвероногий «брат» — Как это так, «я — это ты»?! То есть, если следовать твоему посылу, ты…

— Нет, я не совсем ты — снова хихикает Уго — Я взял твою память, взял твои знания, а ты сам как-то говорил, что человек состоит из его памяти, из его жизненного опыта. И значит…

— Так вот почему ты называет меня братом — усмехаюсь я — Ты моя копия! Ты скачал у меня часть моей личности, и…постой, а кем ты себя ощущаешь? Максимом Фроловым? Или все-таки ты Уго?

— Я Уго. Но если покопаться в памяти — я помню многое из того, что помнишь ты. Так что я тогда?

— Уго Фролов. Мой брат! — ухмыляюсь я еще шире — Вот ни хрена себе! Обрел братца на старости лет!

В ответ смешок, и больше ничего. А что еще можно сказать? Кстати, а может попробовать его легализовать? Ну а что — пусть у кладовщика живет черный кот. Ну что тут такого? Большой? Так коты всякие бывают. И большие — тоже. Черный? Да мало ли черных котов живет в мире! Один из десятка — точно. Или один из двадцати. Ну не знаю я точного процента, только их много, черных котов. Если Уго не станет на глаза у людей уходить в стену или пытаться с ними разговаривать, то…стоп! А ну-ка…

— Уго, а ты можешь разговаривать с другими людьми?

— Нет. Только с тобой.

Ффухх…даже почему-то легче стало! Вот бы он поговорил с кем-то еще…тут же бы набежала инквизиция! Перевернули бы замок вверх дном в поисках колдовского чудовища! Кстати, у инквизиторов есть свои боевые маги, и очень даже умелые. Спалят на месте, как головешку.

— Но я могу слышать, как они думают — вдруг снова заговорил Уго, и я чуть не вздрогнул от неожиданности.

— Что?! Слышишь, как они думают?! — переспросил я, не веря своим ушам.

— Брат, я же сказал — укоризненно ответил кот.

Странно. Как я могу чувствовать его эмоции? Вернее, так: как я могу понимать, какие эмоции заложены в его слова? А ведь понимаю!

Первое время мне было очень трудно с ним общаться. И он не умел сконцентрировать мысли в слова, и я этого не умел. Не так просто разговаривать мысленно. Нужно облекать мыслеобразы в слова, и слова в мыслеобразы. Теперь и у меня и у кота это происходит одновременно — будто смотришь картинку-комикс и читаешь подпись под ней. Но на это понадобились долгие недели тренировок. Кстати, коту умение далось легче, чем мне. Наверное потому, что его мозг не был забит всякой чепухой на тему: «Такого не может быть!». Уго воспринимал все так, как оно есть. Он может со мной говорить — ну и хорошо! Почему нельзя говорить мысленно, если не можешь говорить так, как это делают люди? Нормальное явление — обмен мыслями.

Для него нормальное, а для меня…мне это было трудно. Очень трудно. Но я научился. Еще бы научиться закрывать свой мозг от его сознания…

— Зачем, брат? Почему ты стесняешься своих мыслей о сексе? Ведь в них ничего постыдного нет! И не забывай — я, это ты. Я все помню.

— Иногда просто хочется побыть одному — признаюсь я — Есть такие вещи, о которых даже брату не хочется говорить. Понимаешь?

— Честно сказать — нет. Уго вытянулся на полу во весь свой немалый рост и прогнув спину потянулся — Вот этого я у вас, двуногих, понять не могу. Напридумали себе запретов, и сами потом их преодолеваете. Но да ладно. Пойду-ка я посплю, а ночью буду гулять. Только я к драконьим яйцам не пойду. Они мне спать мешают, в голову лезут.

— Что?! — не поверил я тому, что «услышал» — Как это яйца в голову лезут?! Ты вообще о чем?

— Ну…они живые — кот поднял голову с пол и взглянул мне в лицо желтыми глазами и сощурился — Живые. Они все время что-то бормочут, бормочут…

— Бормочут?! — тупо переспрашиваю я, и вытаращиваюсь на кота так, что он вдруг подскакивает и прижимается к полу, вздыбливая шерсть на загивке — Какого черта ты молчал?! Почему ни разу не сказал об этом?!