Поводыри богов (сборник)

– Это твой предшественник был похож на доктора Ватсона. В твоем исполнении, пожалуй, буду уместнее, – черт отвечал не совсем понятно. – Давай, друг мой, по делу.

По делу Данилыч был своей судьбой недоволен. С рожденья. Имя ему дали в честь деда-героя, погибшего в Гражданскую, оно бы и славно, да имя-то у деда оказалось неудобоваримое, ладно, несовременное, но звучало смешно. Даже оскорбительно. Звали Данилыча Калистратом, по отчеству Сергеевичем. Поэтому представлялся по фамилии: Данилыч и предпочитал, чтобы так его называли окружающие, вплоть до жены. Поменять же имя Калистрат на Константин или Кирилл почему-то не мог: привычно говорил себе, что гордится дедом и лично несет память о нем самим именем, что было по меньшей мере неточно – человека с длинными усами и брюзгливым лицом, медленно выцветающим на старинной фотографии, Данилыч как реального родственника не воспринимал и никаких чувств к нему не испытывал, как ни старался. А почему на самом деле не сменил имя – не знал. Но в школе натерпелся, каких только производных от Калистрата не услышал – не дай бог никому.

– Не отвлекайся! – прикрикнул черт, заскучав от мыслей Данилыча.

Поставив подножку в самом начале, судьба не утихомирилась, ну что перечислять ее каверзы! Хватит того, что первая жена оттяпала полквартиры и до сих пор алименты тянет. Вторая – тоже не ангел, совсем не ангел.

– Не отвлекайся! – вторично и уже сердито заорал черт. Жена, развалившаяся белой плотью в безопасности постели, разумеется, и ухом не повела.

На службе ценят недостаточно, конечно, повелось издавна от какого-то спесивого недоумка: архитекторы – голубая кровь, а конструкторы – так, обслуга. Пусть у Данилыча фантазия богаче, а жалкие потуги служителей зодчества на оригинальность, как одна, оборачиваются бетонными коробками. Но хуже всех Аркадий Олегович, главный инженер, зодчий, мать честная! И человек-то подлый, корыстный. Получает наверняка вдесятеро больше Данилыча, а как скидываться на корпоративные посиделки в отделе с пирожными и коньяком-шампанским – все поровну отстегивают. Ремонт, вон, не сделать как хочется, не то что во всей квартире, в ванной комнате… В отпуск не поехать, как белым людям, машину приличную не купить…

Данилыч с чувством вздохнул: сейчас пожелаю! И тотчас ахнул: это же черт! Что ему машины-ремонты! Ему размах нужен. А я как рядовой офисный планктон, в самом деле! Меняем масштаб! Это что же получается? Чтобы Аркадия Олеговича вовсе не было, нет, чтобы вовсе не было ему подобных в ближайшем окружении, чтобы теща моя заодно, нет, не надо про тещу – мелковато… Ремонт… что ремонт, квартиру сразу большую, а лучше коттедж, в Токсове, например, неподалеку от озера. Нет, ездить замучаешься из Токсова… Пробки на шоссе… Машина слабенькая… Чтобы я получал столько, сколько Аркадий Олегович, нет, зачем, лучше возглавить весь институт и проекты свои собственные реализовывать. И чтобы эти интриги бесконечные против меня прекратились, не то, честное слово, поверишь в заговор!

Усы у Данилыча, обычно вислые, квелые, распушились и приподнялись почти на сантиметр, лицо порозовело до самых залысин. Собственные смелые проекты увлекли. Так случалось неоднократно, Данилыч верил в свои силы, ему казалось – умею все, вот лягу спать, а наутро готово, только исполнителей организовать. Все ему по плечу, даже на гитаре играть и петь красивым баритоном, как мечтал в двадцать лет. Но просыпался, как и раньше, без баритона.

Черт нежно улыбнулся, едва обнажив острые клычки, дрогнул пунцовой губой, щелкнул пальцами по пестрому лацкану своего пиджака, словно соринкой сбрасывал мечты Данилыча: притормози!

– Масштаб не важен, друг мой! Мне ближе середина, бытовая норма зла, попросту говоря. На случай, чтобы клиент не впадал в гигантоманию, есть специальные ограничения, может, встречались тебе в литературе, так сказать, классической? Чего себе ни попросишь, а у врага – ну или друга, кто как называет, – будет вдвое от запрашиваемого, в зависимости от знака пожелания. Люди – бестии изворотливые, случалось, кто-нибудь желал лишить себя глаза, чтобы ослепить лучшего друга целиком, бесповоротно – не помнишь? Не читал? Поэтому пришлось внести коррективы в нашу исполнительную работу. Попросишь «добра»: денег, жилплощади, допустим, – у друга станет вдвое больше. Попросишь «зла»… Ты понимаешь относительность термина, какое у вас зло и добро, смешно! Но попросишь, к примеру, лишить себя глаза, у друга проявится всего лишь катаракта – что излечимо. Абстракции не рассматриваются, у нас честная фирма; то есть нельзя пожелать славы или здоровья. Можно: успеха конкретному проекту, если ты его придумаешь. Можно: хорошую работу кишечника. Чтобы правильно сформулировать свое «хочу», придется потрудиться над дефинициями, пардон, – «н» в слове «пардон» черт произнес в нос, но с самым что ни на есть русским раскатистым «р», – над формулировкой определений.