Поводыри на распутье

— Об этом и речи быть не может. — Грязнов выставил перед собой ладони. — Если я превращу тебя в трусливую курицу, Железный Ром найдет меня на том свете и, пожалуй, загрызет.

Кирилл не в первый раз упоминал имя Деда в таком полушутливом тоне, и Пэт давно перестало это коробить. Тем более Фадеев сам сказал внучке, что Грязнов его старый друг.

— Ты можешь мне помочь?

— Если ты попросишь.

Он ответил не высокомерно и без ехидства. Но посмотрел на девушку очень внимательно. И всем своим видом давал понять, что ломать гордость не надо, не тот случай. Они друзья, а в том, чтобы попросить об одолжении друга, нет ничего зазорного.

Но Пэт только училась дружить.

— Что ты можешь?

— В принципе — все.

— Вот как?

— Вот так.

Олово, бесшумно появившийся за спиной хозяина, поставил перед ним бокал с водой. Кирилл вытащил из кармана старомодную позолоченную коробочку, высыпал на ладонь несколько таблеток, положил их в рот и запил водой. Пэт знала, что Грязнова часто мучают головные боли, но к врачам он не обращался, современные препараты не использовал, предпочитая глотать пилюли, приготовленные жившим по соседству аптекарем.

На несколько секунд Кирилл закрыл глаза, а когда вновь распахнул их, Пэт сразу же спросила:

— И ты убьешь их? Если я попрошу?

— Безусловно. — Он медленно допил воду. Усмехнулся. — Лучше я сделаю это сейчас, не дожидаясь, пока они причинят тебе какой-нибудь вред и мне придется уничтожить их, пылая праведным гневом. — Грязнов помолчал. — Но есть нюансы. Существует вероятность, что мы не уничтожим всех байкеров. Или их родственники пожелают отомстить. Но ты не стесняйся. Если скажешь, я сотру с улицы всю банду.

Только сейчас девушка поняла, что Кирилл говорит абсолютно серьезно. Не испугалась — ей уже доводилось видеть кровь. Но поняла, чего не хватало Деду и почему он хотел сделать скромного антиквара Грязнова своим компаньоном: жестокость. Не жесткость, не злость, а спокойная, хладнокровная, обдуманная жестокость. Роман Фадеев не был слабаком, он легко переступал через друзей и врагов, убивая их одним из самых сильных орудий — деньгами, но когда его миллионы перестали что-либо значить, когда он столкнулся с людьми, которых нельзя купить, Железный Ром потерялся. А скромному антиквару, судя по всему, было безразлично, чем убивать: деньгами или клинком.

— Перебить целый вагон трудно… — начала девушка и осеклась: на губах Олово, явившегося за бокалом, промелькнула тень улыбки.

— Я должен заботиться о тебе, — мягко напомнил Грязнов.

— Такая помощь мне не нужна.

— Какая нужна?

— Я хочу справиться сама.

— Прекрасный ответ, дочь.

— Не называй меня так.

— Извини, не могу. Мы должны играть.

— Мы договаривались, что ты будешь называть меня так только на людях.

Грязнов кивнул:

— Ты права. Извини. Я привык.

— Не надо привыкать.

Кирилл потер лоб:

— Вернемся к нашим делам. Что в твоем понимании означает «справиться сама»?

Пэт повертела в руках салфетку.

— Они видят во мне только симпатичную метелку, богатую, но метелку. Большинство байкеров — мужики, их подруги… просто подруги.

— Есть масса исключений.

— Не в этом вагоне.

— ОК.

Девушка помолчала.

— Они считают, что я им неровня.

— Ты чужая. Во всем чужая.

— Но нам кататься на одних улицах.

— Хорошо, что ты это понимаешь. — Грязнов широко улыбнулся: — Итак, к делу. Чего ты хочешь? Сравняться с ними?

Пэт упрямо выпятила подбородок:

— Сравняться? Я лучше!

— Хочешь возглавить вагон?

«Что за идиотское предложение?»

— Зачем? Они должны оставить меня в покое.

— Продемонстрируй им свою силу. Докажи, что ты лучше.

— Этого будет достаточно?

— Смотря как преподнести.

Девушка вновь задумалась.

— А еще лучше, — протянул Кирилл, — подружись с ними.

— Подружиться?

— Что тебя не устраивает? Докажи свою силу, свое превосходство, а затем предложи дружбу.

Пэт вспомнила, как вели себя ее знакомые, те, из старой жизни. В их мире дружба, точнее, то, что они называли дружбой, была возможна только с равными. Если твой отец не верхолаз, а высокопоставленный капер, ты уже из другой лиги, ты всегда будешь чуть ниже.

— Разве это возможно: дружба между нами?

— А что, по-твоему, дружба?

Она не потратила на размышления слишком много времени:

— Отношения, основанные на взаимном уважении.

— Я не совсем согласен с подобной концепцией, но не собираюсь спорить сейчас. Я принимаю твое высказывание. Итак. Взаимное уважение. Взаимное. Тебе придется уважать их. Сумеешь?

— Я должна подумать.

— Хорошо, что ты не ответила сразу, — одобрил Кирилл. — А они соответственно должны уважать тебя. Не бояться, не липнуть к твоим деньгам, а уважать. Видеть в тебе человека. Видеть тебя настоящую.

Она не собиралась откровенничать, но не удержалась:

— Карбид хочет меня.

— А ты его?

Пэт скривилась.

— Понятно. — Грязнов почесал кончик носа. — Ты правильно сделала, что не скрыла эту подробность. Любая информация важна, а уж такая — тем более.

— Он видит во мне метелку и ни за что не признает равной.

— Я бы добавил, что Карбид наверняка обсуждал с приятелями твои достоинства и планы в отношении тебя. Теперь он не отступит.

— Чтобы не потерять уважения среди своих.

— Верно.

— И что нам остается?