Поворот дороги

— Тот случай был не единственным, когда я находился в стесненных средствах. Помнишь ночь рождения Эндрю?

Она никогда не смогла бы забыть, даже если бы очень захотела.

— Помню, как ты запаниковал, когда я сказала, что у меня, кажется, начались схватки. Ты немедленно стал делать дыхательные упражнения, которые в действительности следовало выполнять мне, и я очень испугалась, что ты задохнешься. — Бетани тогда подумала, что им придется вызывать неотложную медицинскую помощь для Гранта.

— Чего ты не знала, так это того, что я не до конца расплатился с доктором за его услуги и переживал, что он откажется принимать роды без денег.

— Доктор Макмаон и словом об этом не обмолвился.

— Слава богу! — Он обмакнул картофель фри в кетчуп и отправил его в рот.

— Ты так отчаянно хотел сына, — напомнила Бетани.

— Неправда, — запротестовал он. — Я был бы рад и дочери.

— Кого ты пытаешься обмануть? — пробормотала она, также обмакивая картофель в кетчуп. — Когда доктор сказал, что у нас сын, ты испустил самый громогласный крик, который я когда-либо слышала, и принялся пожимать руку медсестре.

— Ничего подобного я не делал.

— Но я же при этом присутствовала и все отчетливо помню, Грант Хэмлин.

— Когда ты носила Энни, я думал, что родится второй сын, — произнес он, глядя в пространство затуманенным взором. — Как же я обрадовался дочери!

Бетани не могла с этим поспорить. Энни сразу же завоевала сердце отца, едва лишь взглянула на него своими большими глазами. Единственный раз, когда их отношения серьезно испортились, случился в период развода. Сейчас они снова были лучшими друзьями, чему Бетани очень радовалась. Энни нуждалась в любви и поощрении отца даже больше, чем в привязанности матери.

— А помнишь времена, когда у Эндрю была пневмония?

Бетани отложила вилку и потянулась за салфеткой, чтобы вытереть губы. Тогда их сыну было полтора года, и она дважды на той неделе носила его к педиатру, но медсестра убедила ее, что она излишне волнуется и зря паникует. Ночью состояние Эндрю ухудшилось, и она долгие часы держала его на руках, слушая затрудненное дыхание. На следующее утро она повезла сына больницу, готовая противостоять этому огнедышащему дракону-медсестре, но все закончилось тем, что доктор отчитал ее за то, что не обратилась за медицинской помощью раньше. Тогда Бетани разрыдалась. Она позвонила Гранту, который примчался в отделение неотложной помощи и заключил жену в объятия. Он поддерживал ее, когда их сына поместили в блок с кислородом.

— Пока дети росли, мы переживали трудные времена, верно? — сказала Бетани.

Она могла бы поклясться, что у Энни был самый тяжелый в истории случай заболевания ветрянкой. Болезнь затронула даже горло и желудок. Бедняжка мучилась много дней, и вся семья тоже лишилась сна.

— У нас много и хороших воспоминаний.

Бетани не могла не согласиться с истинностью этих слов.

— Например, десятая годовщина свадьбы.

— Рим.

— Ты был так уверен, что твоих познаний в итальянском, полученных в старших классах школы, будет достаточно для общения с местными жителями, — добавила Бетани, предаваясь воспоминаниям.

— Мы купили билеты на самолет и забронировали номер в дешевеньком отеле с посредственной едой, — быстро произнес Грант.

Бетани он мог бы об этом и не говорить. Их семейного бюджета едва хватало на необходимое, и они не могли позволить себе путешествия. Внезапно она принялась смеяться. Поймав на себе непонимающий взгляд бывшего мужа, она прикрыла рот рукой и пробормотала:

— Сыр. Неужели ты не помнишь сыр?

Грант непонимающе воззрился на нее.

— Ты просто не мог забыть ту историю про сыр.

— Мы купили сыр? — предположил он, глядя на Бетани широко раскрытыми глазами.

Все еще посмеиваясь, она шутливо толкнула его в бок:

— Ты шутишь! Неужели и в самом деле все стерлось у тебя из памяти? Ты был так уверен, что окружающие с легкостью поймут тебя. Один англичанин из отеля посоветовал нам сырный магазин, но мы не разобрали его пояснений, куда идти.

Грант лишь пожал плечами — он не понимал, о чем Бетани толкует.

— Тогда мы зашли в другой магазин, чтобы спросить дорогу, но, что бы ты ни говорил, хозяйка лишь кивала.

— Без сомнения, мой итальянский был на высоте.

— Без сомнения, — эхом повторила она. — Потом хозяйка улыбнулась нам и принесла из подсобки два подсвечника.

— У тебя память лучше моей, — ухмыльнувшись, заметил Грант. — Так нашли мы все же тот сырный магазин или нет?

— Да, после того как перестали смеяться.

Глаза Гранта внезапно потемнели. Промокнув бумажной салфеткой губы, он серьезно сказал:

— Мы были счастливы, Бетани.

— Да, — согласилась она, — были. — Бывший муж уже не раз напоминал ей об этом, и такие вот воспоминания лишь подтверждали истинность его слов.

— Мы можем быть счастливы снова.

Взгляды их встретились. Бетани очень хотелось поверить ему, хотелось получить какое-то подтверждение этого. За последние шесть лет жизнь научила ее тому, что будущее никогда не дает никаких гарантий.

— Мне очень хочется верить тебе, Грант.