Поворот к лучшему

Джексона преследовало адское видение: он был обречен вечно застревать то в одном автобусе, то в другом. На этот раз это был туристский автобус с открытой верхней площадкой — из тех, что ползают по британским городам, мешая движению. Год или два назад Джексон возил Марли по Кембриджу, решив, что это будет самый простой способ немного приобщиться к истории (скорее всего, требующей пересмотра), но теперь он не мог вспомнить ничего из того, что им тогда рассказывали. На верхней площадке было холодно, будто надоедливый ветер примчал из-за Северного моря с единственным намерением отхлестать Джексона по загривку. Вот потому-то, напомнил себе Джексон, он и переселился в другую страну.

Королевская Миля уже стала ему почти родной, ему хотелось повернуться к ближайшему прохожему и указать на церковь Сент-Джайлз и новое здание парламента (стоимость постройки в десять раз превысила бюджет — разве возможно превысить бюджет в десять раз?). Настоящим гидом была дама средних лет с мелодраматическими наклонностями, работающая за чаевые. На такую работу пошла бы Джулия, окажись она в нужде.

Автобус катился по Принсез-стрит — здесь не было никакой мрачной готики, только уродливые здания сетевых магазинов. Начинало моросить, и менее закаленные иностранцы спустились искать приюта на нижней площадке, оставив наверху только кучку британцев, съежившихся под зонтами и куртками с капюшоном. Он вполуха слушал, как гид рассказывает о ведьмах (кодовое название «женщины», естественно), которых живьем кидали в Нор-Лох, «где ныне располагается наш всемирно известный парк Принсез-стрит-Гарденз» (судя по всему, в Эдинбурге все было «всемирно известным» — интересно, парк известен и в Сомали? Или, например, в Бутане?), и тут он заметил на соседней полосе розовый фургон, «ситроен-комбо». Они стояли на красный, и, когда загорелся желтый, фургон дал газу. В этот момент Джексон не подумал ничего особенного, кроме «надо же, розовый фургон», но полубессознательная часть его мозга считала слова, выведенные на фургоне сбоку черными буквами: «Услуги — Сделаем Все, Что Пожелаете!» — а еще одна полубессознательная часть выудила в памяти маленькую розовую визитку, которая вчера лежала в бюстгальтере мертвой девушки.

Две полубессознательные части Джексонова мозга в конце концов обменялись информацией. Этот процесс протекал медленнее, чем раньше, — Джексон представил сигнальные флажки вместо высокоскоростного широкополосного доступа. Придет день, когда участки его мозга разучатся распознавать взаимные сообщения. Флаги беспомощно заполощутся на ветру. И это будет конец. Дряхлость.

Джексон рванул вниз по лестнице мимо съежившейся толпы в хвосте задней площадки и попросил водителя остановить автобус. Розовый фургон уже уехал вверх по Принсез-стрит, Джексон мог нагнать его, перейдя на бег, но рано или поздно тот вырвется из пробки, и тогда он его потеряет. Он рванул через улицу перед носом у сигналящего автобуса, ехавшего прямо на него (почему-то автобусы стали его проклятьем), и, добравшись до стоянки такси на Ганновер-стрит, нырнул в черную машину.

— Куда едем? — спросил водитель, и Джексон испытал абсурдное довольство собой, сумев сказать:

— Видите тот розовый фургон? За ним.

Они пробирались через утопающие в зелени красоты пригородов Эдинбурга. («Морнингсайд», — сказал водитель.) Благодать, подумал Джексон. Черное такси громыхало на каждой кочке, не идеальная машина для слежки, это точно. Однако было непохоже, чтобы водитель розового фургона что-нибудь заметил, может быть, черное такси — такое заурядное явление, что никто не обращает на них внимания. Джексон решил, что стоит отзвониться. Луиза Монро оставила ему визитку со своим номером в участке. Трубку снял какой-то миньон, который сказал, что «инспектора Монро нет в офисе», и предложил оставить сообщение. Он набрал номер еще раз (его опыт подсказывал, что на телефон редко отвечает дважды один и тот же человек) и снова услышал, что Луизы Монро нет в офисе. Он попросил номер ее мобильного и получил отказ. Если бы она действительно хотела, чтобы он оставался на связи, разве она не дала бы его сама? Не его вина, что он превратился в бродягу, старый одинокий волк-отщепенец. Расследующий преступления.

«Комбо» остановился, и Джексон сказал водителю:

— Продолжайте ехать и остановитесь за углом.

Там он расплатился, вылез из такси и беззаботной походкой завернул обратно за угол.

«Сделаем Все, Что Пожелаете!» — восклицательный знак в стиле Джулии. Неужто правда? Например, если попросить их превратить «Поиски экватора в Гренландии» в хорошую пьесу? Исцелить больных и хромых? Найти мертвую женщину из Форта?

— Это слоган, — сказала недоброжелательного вида тетка, выгружая из фургона на тротуар ведра и швабры.

На кармашке ее розовой формы был значок с надписью «Экономка» — звание показалось Джексону слегка угрожающим. Мафиози ведь тоже называют наемных убийц «чистильщиками». (Но, возможно, только в беллетристике, которую он иногда почитывал.) Кем тогда должна быть экономка? Старшим киллером?