Поворот (ЛП)

— Я не понимаю…

Делаю глубокий вдох.

— Послушай, я говорил тебе, что секс был плохой идеей…

— Да ты издеваешься? Почему это было плохой идеей? Скажи мне, чем он был так плох?

Она нарочно опускает суть. Но это срабатывает, потому что теперь у меня в памяти всплывают яркие картинки. Миа, обнаженная и мокрая в душе. Миа соблазнительно мне улыбается, а затем смеется над своим поведением. Я слышал ее сексуальные стоны, чувствовал мягкость ее губ и кожи, когда ласкал ее.

Вот я ублажаю ее ртом. Мой член глубоко в ней. И в следующую секунду мой член ожил. Блядь!

Не было ничего плохого в сексе с Миа. Каждый раз это было чистым блаженством. И она прекрасно это знает.

— Меня совершенно устраивало быть просто твоим другом, — выпалил я.

Она рассмеялась, ее глаза сверкнули, она не поверила моим словам. — Действительно? Ты в этом совершенно уверен?

Сжав зубы, я отвернулся от нее и посмотрел в окно. Сосед через дорогу катил мусорный бак по подъездной дорожке, а у обочины другого дома два парня склонились над открытым капотом Мустанга. Для них это был обычный воскресный вечер.

Все еще не глядя на Миа, я сказал.

— Я не понимаю кто мы теперь друг другу. И не знаю, к чему все движется, и чего ты от меня ждешь.

Она так долго молчала, что я заставил себя повернуться, обнаружив, что она ее взгляд устремлен себе на колени.

— Одно я знаю наверняка, — продолжил я, — запутанные отношения — это последнее, что мне нужно перед отъездом.

Она долго, пристально смотрела на меня, покусывая губу.

— Ты не обязан этого делать, — сказала она. — Ты же это понимаешь?

Я моргнул. Да, я знаю, и что с того?

— Я делаю это не потому, что обязан, а потому, что хочу.

— Нет, я не это имела в виду, — она медленно покачала головой. — Джей, как долго ты будешь корить себя за свое прошлое? То, что твой отец отнял жизни у тех людей, и ты ненадолго сбился с пути, ты не заслуживаешь счастья, так? Или ты не должен наслаждаться жизнью?

Ее слова были как удар под дых, и я не смог сразу ответить. Неужели она права? А если права, то какое это имеет значение? Я буду работать в одной из крупнейшей медицинской организации «Врачи без границ», оказывающие помощь в зонах военных действий или зонах бедствия. Я буду помогать людям. Буду работать бок о бок со своим дядей, с которым бы мне хотелось проводить больше времени. И, если на это есть другая причина, то она была совершенно несущественна.

— Я хочу этого, — повторил я, не произнося вслух следующую мысль «Я должен это сделать».

Кивнув и прикусив губу, Миа отвела глаза. Сжимая руль, она смотрела перед собой в лобовое стекло. — И что теперь? Мы снова будем просто друзьями?

Я сглотнул. Пошло оно все! Я не хочу этого делать, но разве у меня есть выбор?

— Не думаю, что у нас это получится, — ответил я. — Ты так не считаешь?

— Что ты хочешь сказать? — она снова посмотрела на меня, и на этот раз в ее глазах стояли слезы. — Все кончено? Ты больше не хочешь меня видеть?

На моей груди будто сидел слон, я не мог дышать.

— Я говорил тебе, это плохая идея…

— Нет! Вот только не надо… — она замолчала, жадно вдыхая воздух, — не говори, что это моя вина. Ты завел этот разговор! Ты по непонятной причине принял такое решение!

В висках начало пульсировать. К черту осторожность и аккуратность. Она не свалит всю вину на меня.

— Это ты говорила, что не хочешь отношений, — крикнул я, показывая на нее пальцем. — Или ты забыла? И знаешь, что? Мне они тоже не нужны! Особенно с девушкой, которая никак не может забыть своего мудака бывшего.

— Я не… — возмутилась Миа, перекрикивая меня.

— … прекрасно зная, что он полный мудак, — перебил я, тоже повышая на нее голос. — Так какого хрена она никак не может его забыть и двинуться дальше, а?

Миа плотно сжала губы, ее ноздри раздувались, пока она сверлила меня взглядом. Я мог продолжить, мог надавить на нее, пока она не сломается. Это было очень заманчиво, потому что я мог бы смириться с ее яростью, и мне было бы легче знать, что я разозлил ее, а не разбил сердце.

— Слова истинного мудака, — холодно заявила она.

Ладно, заслуженно, спорить не буду. Да, я слабовольный дурак, неспособный устоять перед соблазном. Она может оскорблять меня, и я приму это, как подобает мужчине.

Миа сжала кулак, а затем поднесла его ко рту и не сдержала смешок.

— М-да, ты выбрал самое удачное время.

Что-то внутри меня дернулось, заполняя холодом. Да, это я тоже заслужил. Но раз я уже повел себя, как засранец, почему бы не продолжить?

— А когда было бы лучше это сделать? — сказал я, стараясь придать голосу жесткость.

Она снова была удивлена моим ответом, и когда повернулась ко мне, я видел еще больше слез в ее глазах.

— Завтра было бы намного лучше или даже послезавтра, или в конце недели, или в любой другой день.

Ее голос надломился, по щекам бежали слезы, а затем она едва слышно прошептала.

— А еще лучше никогда.

Мои внутренности сжались, было похоже, что во мне образовалась черная дыра, в которую все провалилось. Господи боже, я люблю ее! Я так сильно ее люблю, зачем я так с ней поступаю?

Ты не подходишь Миа. Ты сам это знаешь.