Поворот оверштаг

Скорее — если там акустики не спят! В торпедном наши, совместно с видяевцами, в темпе перезаряжают аппараты. Нам это сделать много быстрее, чем субмаринам этих времен. И не нужно всплывать под перископ. Короткий «пинг», уточнить дистанцию, и пошел второй «веер» по третьему в колонне! А еще один, у нас еще шесть торпед? Что на планшете? Один из охотников отворачивает в нашу сторону — лучше не рисковать. Продолжаем циркуляцию вправо, с уходом на глубину. И в море, на девяти узлах. Глубина растет, мы уже на ста пятидесяти, и почти столько же под килем. И слышим взрывы торпед, их с бомбами не спутать — один, два, три… Шесть всего! Нет, семь! И разрывы снарядов. Наверху, наверное, жарко. Ныряем на двести пятьдесят, снова поворачиваем вправо, на ост. Охотник до нас не дошел, бомб не сбросил, повернул назад к конвою.

Что там с транспортами? Слышны винты только двух, удаляются на запад, с ними два или три мелких. Остальные крутятся там, где мы атаковали, и стреляют. В фьорд вам не пройти, а к западу, сколько помню, удобных бухт вблизи нет. Влево — и на глубине прибавить ход! Ход у торгашей — двенадцать-тринадцать, на восемнадцати мы их обгоняем. Теперь медленнее, осторожнее, лево руля, сближаемся, выходим на глубину тридцать. Торговцы бегут на нас, а вот охрана их сзади, правильно, прикрывают на всякий случай. Вводим в БИУС данные головного из транспортов, пинг активным, пошел «веер», а они идут прежним, не заметили, нет акустики на торгашах! Взрывы. Три? Так удачно — или влепили и во второго тоже? Шум винтов первого прекратился, второй же вот он, идет вперед. Загружаем данные, принято, залп последними двумя торпедами. Один взрыв! Когда мы уже отвернули в море, на глубину.

Слышим сигналы «Дракона». Эсминцы следуют за нами. Отвечаем: в порядке мы, живы-здоровы. Нам в ответ: курс 40, отходите. Идем проверенным режимом, восемнадцать на двухстах пятидесяти. Эсминцы наверху, очевидно, добивают конвой, но вот и они отворачивают, идут следом. Прибавив ход, быстро догоняют нас. Ясно дело, надо все же быстрее убираться от побережья, и чем дальше, тем лучше. На других аэродромах у фрицев что-то осталось?

Погружаемся на триста, глубина под килем позволяет и быстро растет. И — ходу!

А ведь получилось!!!

Капитан 1-го ранга Зозуля Федор Владимирович.

Эсминец «Куйбышев».

Что есть искусство войны? А морской особенно?

Бой — это лишь кульминация. А до того надо все рассчитать и подготовить. Выбрать время и место, чтобы противник там оказался слабее. Обеспечить развертывание своих сил — там и тогда. И — вперед, за орденами!

Это еще не стратегия, а только лишь оперативное искусство. Следующий уровень, чтобы победа не была бесплодной, а по максимуму изменила бы ход войны. Пример обратного — бой у Гуадаканала 7 августа этого года (интересно, что подробное описание его, уже произошедшего, я прочел в книге наших потомков, которая будет издана через полвека). Там японцы совершенно блестяще, без потерь, в ночном бою уничтожили пять американских крейсеров, прикрывающих высадку десанта, что никак не повлияло на последующую кровавую баню, завершившуюся разгромом. Адмиралу Микаве в том бою надо было всего лишь идти до конца, к скоплению десантных транспортов, что давало самураям возможность выиграть не бой, а всю кампанию — но он не рискнул. И японцы через два года повторят ту же ошибку — бой «Ямато» в заливе Лейте. «Туман войны», страх мнимых врагов за горизонтом.

Мы же, благодаря дару наших потомков, точно знали, где противник. А вот немцы, лишенные связи, информации не имели. «Туман войны» сейчас работал на нас.

Волновался ли я? Конечно! Потому что сам товарищ Сталин заявил мне, категорически: К-25 погибнуть не должна! Что бы ни случилось, иначе… В общем, на берег тогда можно было не возвращаться, лично мне.

Мы подошли в сумерках, встали у берега. А потомки заняли позицию мористее и чуть впереди. Берег шел почти точно по параллели, позади нас в пяти милях был вход в Порсангер-фьорд. И с запада шел конвой, прижимаясь к берегу, прямо на нас.

Вот он уже виден. Пять транспортов, кильватерной колонной, одиннадцать кораблей охранения — четыре тральщика «тип М», семь охотников за подлодками. Нас заметили, когда до них было две мили — на головном тральщике заморгал ратьер. «Гремящий» ответил каким-то бессмысленным сигналом (выиграть хоть секунды, может, примут за внезапную смену кода), уже начав движение навстречу. Приняли немцы игру или просто не ждали увидеть здесь кого-то кроме своих, но нам удалось сблизиться еще почти на милю, затем — поворот на курс 315, норд-вест, как косой «кроссинг Т», и сначала пуск торпед, по шесть с «Гремящего» и «Сокрушительного». И — открыть огонь.