Поворот под Москвой

Гальдер, которому Бок сообщил об этом донесении Гудериана от 9 декабря, воспринял его без трагичности да к тому же еще нарисовал оптимистическую картину обстановки. Говоря о наступающих русских соединениях, он полагал, что это только тыловые части, оставленные, по-видимому, противником в тылу до весны для пополнения, и создаваемые заново формирования, которые противник должен теперь же бросить в бой, чтобы продержаться.

«Я полагаю, — указывал Гальдер, — что контратаки продолжатся еще до середины или до конца этого месяца, а потом станет поспокойнее».

На лаконичное замечание Бока, что «потом нашей армии будет капут», Гальдер заявил так, как бы это мог сделать Гитлер: «Немецкому солдату не будет капут». С иллюзиями подобного рода трудно было что-либо изменить в обстановке. Хотя Гальдер на повторный запрос Бока об отправке резервов ответил, что ничего больше нет, Гитлер на следующий день решился все же оттянуть две-три дивизии с Запада. Но так как переброска этих соединений должна была начаться только 16 декабря и продолжаться не менее четырех недель, то группа армий «Центр» могла рассчитывать на получение подкреплений не раньше середины января. О немедленной помощи, которая была так необходима, не могло быть и речи. Гальдер со смиренным видом констатировал, что в данный момент он тоже ничем не может помочь.

Вопросы о переброске дивизий с Запада или формировании соединений из армии резерва находились в компетенции Гитлера. Однако он не собирался из-за трудностей на фронте, в которых фюрер целиком винил главнокомандование сухопутных сил, нарушать свои планы на 1942 год, перебрасывая эти соединения на Восточный фронт. 19 декабря, приняв на себя командование сухопутными войсками, он упрекнул Гальдера в том, что сухопутная армия действовала схематично и двумя своими ошибками сама вызвала кризис. Первая заключалась в том, что в войска была брошена мысль о «тыловой позиции», хотя такой позиции вовсе не существовало. Это привело к отходу войск. Вторая состояла в том, что армия была недостаточно подготовлена к морозам. Но этот упрек нужно было в первую очередь отнести к самому Гитлеру, который отвергал любой намек на возможную в зимних условиях войну.

Пообещав в середине декабря подтянуть на Восток некоторое количество сил, Гитлер, по-видимому, решил, что этого достаточно и что запросы о предоставлении резервов он вполне удовлетворил.

Но положение продолжало ухудшаться. В связи с недостатком русских паровозов и выходом из строя немецких 10 декабря на нескольких участках фронта возник продовольственный кризис. В донесении о положении на железных дорогах на участке фронта группы армий «Центр» сообщалось, что при температуре ниже -15° железные дороги могут обеспечить снабжение войск только на 50 %, а во время снежных заносов не исключена возможность полного прекращения движения поездов. Но так как соединения не были снабжены необходимыми запасами продовольствия, то выход из строя каждого железнодорожного состава отражался на боевой готовности войск. Это положение усугублялось еще большой потерей автомашин при отходе соединений и образованием обледенелостей и заторов на дорогах.

По мере того как русские успешно наносили удары, вклиниваясь в оборону и тесня немецкие соединения, беспокойство среди немецкого командного состава стало усиливаться[263]. Для того чтобы поднять настроение в войсках, главнокомандующий сухопутными силами 10 декабря послал телеграмму, в которой сообщил, что ему, а также верховному главнокомандующему хорошо известно о тяжелой обстановке на фронте, что принимаются все необходимые меры для улучшения положения и что он по-прежнему верит в немецкого солдата и в его волю к победе. В связи с усилившимися разногласиями с командованием группы армий «Центр» и угрозами Гудериана и Клюге немедленно поехать к Гитлеру или же телеграфировать ему, если главнокомандующий сухопутными силами не появится сам на фронте, Браухич был вынужден 13 декабря вылететь в Смоленск.

Бок сообщил ему, что его войска находятся на пределе возможностей и он не может больше делать какие-либо предложения в отношении дальнейшего руководства операциями, так как вопрос, который надлежит сейчас решить, выходит за рамки военной сферы. Касаясь вопроса о том, должна ли группа армий пробиваться дальше вперед или же ей следует отходить, он заметил, что в первом случае ей грозит разгром, а во втором ей не обойтись без значительных потерь, особенно в технике. Сам Бок настаивал на том, чтобы отвести войска, и рекомендовал немедленно отдать соответствующий приказ, чтобы соединения могли лучше подготовиться. Одновременно Бок попросил, чтобы Браухич подумал о его замене, так как он, Бок, физически очень сдал.