Поворот судьбы

– Какого Бена? – спросил Джек, но, прежде чем Дункан успел ответить, Хоуп взяла великана за руку и устремила на него почтительный взгляд.

– Я заеду за Гиневрой, – сказала Хоуп. Дункан кивнул и пожал ей руку.

Когда Джек приехал в больницу, Рейчел только что помыли в ванне и постелили ей крахмальные белые простыни. Он привез тюбик крема, который взял из ее ванной, и стал втирать его в те участки кожи, которые не были закрыты повязкой. Он нанес крем на щеки, легко массируя места вокруг ушиба.

– У тебя наверняка болит голова, – сказал он.

Рейчел молчала. Ее рука была вялой и тяжелой. Джек посмотрел, не движутся ли ее глаза под закрытыми веками. Ничего не заметив, он, несколько разочарованный, покинул палату.

Джек нашел Кару Бейтс в холле. Вместо жемчужных серег у нее в ушах были великолепные ониксы квадратной формы.

– Разве Рейчел не пора начинать реагировать на внешние раздражители? – спросил он ее. – Ведь прошло уже полтора дня.

– На это требуется время, мистер Макгилл, – сказала Кара. – Состояние вашей жены не ухудшается.

– Я договорился о консультации с неврологом из Сан-Франциско.

– Он уже здесь был. Попросил вас позвонить ему днем. Он считает, что в настоящее время никаких дополнительных мер не требуется.

Джек развел руками. Рухнула еще одна надежда.

– А вы не можете хотя бы приблизительно сказать, когда она очнется?

– Нет. Мне очень хотелось бы обнадежить вас, но я действительно не знаю. С травмами головы всегда так бывает. Самое лучшее, что я могу вам сказать: у Рейчел хорошие шансы на выздоровление.

Это была лишь малая часть того, что хотел услышать Джек.

Казалось, двигаясь на север, к Сан-Франциско, он должен был почувствовать себя лучше. Там был его дом, его дело, там была Джилл. Но чем ближе он подъезжал к городу, тем сильнее щемило у него в груди.

Сначала он заехал домой, рассчитывая, что там ему станет легче, но дом показался ему холодным. Он бросил на кровать матерчатую сумку и быстро запихал в нее вещи. Зашел в мастерскую, наполнил кейс бумагами и направился к выходу. Из прихожей он позвонил Джилл.

– Как дела? – спросил он, как только она ответила.

– Джек, где ты?

– Заехал домой, но не надолго. Рейчел по-прежнему в коме. Как прошел бал?

– Прекрасно. Большой успех.

– Я в этом не сомневался. Ты умеешь устраивать такие вещи. – Джилл была приветливой, щедрой хозяйкой, где бы ни проходил прием: дома, в ресторане или в бальном зале. – Сколько вам удалось собрать?

– Похоже, больше четверти миллиона.

– Браво, Джилл. Ты должна быть довольна.

– Мне не хватало тебя. Когда ты придешь?

В последние два года она часто задавала этот вопрос. Но она никогда не упрекала Джека, не упрекала она его и сейчас, хотя на этот раз вопрос звучал немного по-другому. Джек мог поклясться, что уловил в ее голосе тревожные нотки. Обычно он уклонялся от ответа, ссылаясь на работу. Теперь же он просто сказал:

– Я появлюсь, как только смогу. Молись за Рейчел.

Зная, что она так и поступит, Джек направился в офис. Как только он туда вошел, у него возникло желание бежать. Но это была его фирма. Он, как один из партнеров, чувствовал ответственность перед двумя десятками сотрудников.

Шагая через две ступеньки, он направился прямиком в кабинет Кристины Джанни. Она говорила по телефону, но через несколько секунд повесила трубку.

– Как Рейчел?

– Жива, но по-прежнему в коме.

– А девочки?

– Конечно, волнуются за мать. А что происходит в конторе? Кристина бросила на него предостерегающий взгляд.

– Лучше бы тебе этого не знать. Опять?

– Неужели это хуже комы?

– Дэвид именно так бы и сказал, – сухо ответила Кристина. – Вчера вечером Майкл Флинн должен был исправить чертежи для Буффало. Но он смылся с работы в три часа, чтобы отвезти своего двухлетнего малыша к врачу, споткнулся и упал с лестницы. Он думает, что сломал ногу, и пошел на рентген.

– Что еще?

– Бокка. Чертежи придется снова переделать.

Джек проектировал в Бокке деловой центр с торговым пассажем на первом этаже. Ему уже трижды пришлось переделывать проект, чтобы удовлетворить капризы одного крикливого члена важного комитета. Джек уже пошел на все мыслимые уступки. Стоила ли игра свеч?

– Отменить все завтрашние дела?

– Да.

Он не мог сосредоточиться на Буффало, не мог сосредоточиться на Бокке. Но он был главой фирмы, и у него имелись обязанности перед подчиненными. Поэтому он прошел в зал и стал останавливаться то у одного отсека, то у другого, обозначая свое присутствие самым бесхитростным способом – вопрос здесь, предложение там. Он отвечал за три четверти проектной работы фирмы. Это была хорошая работа, очень важная работа. «Метрополитен хоум» напечатал фотографию построенного им в Омахе музея, «Аркитекчарал дизайн» – одного из залов библиотеки в Мемфисе. Несмотря на это, Джека тяготило пребывание в офисе, здесь он чувствовал себя чужим. Возможно, он выдохся. Отвращение, которое он испытывал к работе, должно было иметь под собой причину.