«Поворот все вдруг!». Укрощение Цусимы

– Вторая эскадра собралась в Кронштадте. Скоро уж выходим, слава богу…

Вечером Вырин сидел в маленьком кафе на Петербургской стороне с жандармским полковником. Немногословно обсудили последнее дело.

– Выражение-то какое подобралось – «террористический акт», – имея в виду случившееся на «Славе», произнес полковник. И, покачивая перед собой коньячный бокал, будто бы попробовал слово на вкус: – «Теракт». Господи, с какой еще заразой мы в России-матушке столкнемся…

От последних дней у Вырина остался тяжелый осадок:

– Эх, перевестись бы от этой заразы на корабль. Хоть на миноносец, хоть на канонерку, да хоть на буксир. Там все понятно: вот ты, а вот враг.

– Устал ты, Афанасий.

Вырин грустно усмехнулся уголком рта, слегка кивнул согласно и чуть пригубил свой коньяк.

– Но кто-то же должен бороться с заразой здесь, дома, – серьезно заметил полковник. – Иначе все заболеем. А дом надо содержать в чистоте.

При последних словах собеседника Вырину отчего-то представился дворник Ахмет, пострадавший минувшей ночью. И, несмотря на весь драматизм произошедшего на Лиговке, капитан все же улыбнулся.

24

Армада японского Объединенного флота третий месяц находилась в районе островов Эллиот. С началом войны этот квадрат был избран японским командующим в качестве операционной базы для ведения боевых действий против Порт-Артура. Стоя на якоре, дымили трубами махины броненосцев, непрерывно вели дальнюю и ближнюю разведку крейсера, каждую ночь уходили в рейды к берегам Ляодуна отряды миноносцев. Между стоящими на якорях главными силами регулярно сновали транспорты с углем и всеми необходимыми припасами – служба снабжения была поставлена и действовала образцово. Флот Микадо не только безраздельно господствовал в акватории Печилийского залива, но и надежно обеспечивал коммуникации японских сухопутных сил на материке. Все перевозки в Желтом и Японском морях были практически безопасны для Страны восходящего солнца. Русская эскадра, понесшая тяжелые потери, была загнана на внутренний рейд Порт-Артура, вражеские корабли, оказавшиеся по воле случая после открытия боевых действий в портах Чемульпо и Дальнего, уничтожены, а отряд владивостокских крейсеров бездействовал в силу погодных условий. Да и не слишком сильны эти русские крейсера во Владивостоке, чтобы беспокоиться из-за них всерьез, к тому же они малочисленны. Армии маршала Ойямы, высадившись в Корее, ведут победоносное наступление. Русские войска сбиты со своего рубежа на реке Ялу, отступили после сражения при Тюренчене, японцы движутся в ляоянском направлении, а 3-я армия генерала Ноги готовится к вторжению на Ляодунский полуостров с севера. Когда сухопутные рубежи русской крепости падут, конец находящемуся там вражескому флоту придет сам собой. А если его остатки попытаются вырваться из артурской мышеловки, японцы перетопят их без особого труда. При этом сам японский флот никаких существенных потерь не понес – поврежденные в морских сражениях корабли уже вновь находятся в строю. Все так, все идет по заранее разработанному плану, но…

«Но-но-но», – твердил мысленно адмирал Того, сидя над картами в адмиральском салоне своего флагманского броненосца «Микаса». Это проклятое «но» сидело в его голове, с ним он засыпал, с ним он пробуждался. Вот и сейчас, глядя на карты морей и заливов Дальневосточного региона, Хейхатиро Того как-будто хотел прожечь их взглядом. О, если бы боги наделили его зрением, способным видеть в реальности происходящее на этих разрисованных условными знаками квадратах! Хейхатиро, не раздумывая, отдал бы за это все, включая и саму жизнь. Впрочем, не раньше, чем исчерпал бы ее до самого дна на службе императору и отечеству. Несмотря на то что он сейчас находился совершенно один, адмирал с почтением взглянул на висевший в рамке портрет императора.

«Служба, сначала служба до последней возможности и лишь потом смерть. Иначе не случится полной отдачи и результат будет скромен», – произнес про себя японский адмирал и вновь склонился над картами. Несомненные японские успехи первых месяцев войны омрачала ситуация с отрядом кораблей адмирала Макарова. Ситуация, прямо скажем, загадочная и тревожная. Это и было то самое проклятое «но», которое неотступно беспокоило Хейхатиро Того днем и ночью. Поведение русского адмирала совершенно не вписывалось в четкий и логичный, до мелочей продуманный японский замысел ведения войны на море. Замысел, возможно, не особо оригинальный, но зато простой и надежный. Теперь же… Однако восстановим все события по порядку.