Поврежденные товары (ЛП)

Талия одета в крошечное белое хлопчатобумажное платье, на ее загорелом веснушчатом лице наклеены золотые звездочки, и я хочу умереть, потому что она такая, такая, намного красивее меня, и если Лев - солнце, а я - небо, то она - каждая сияющая звезда, и, может быть, однажды он проснется и поймет, что звездная ночь так же прекрасна, как ясный летний день.

-Бейли! Она хватает меня за руки и тянет на песок. “ Я так рада, что ты добралась! Ты ведь не сказала Льву, что я тебя пригласила, верно?

“Что? Нет. Я не стукач. По крайней мере, больше нет.

Мое тело гудит от выброса адреналина. Оно также дрожит от боли после той спонтанной пробежки. Эти два обезболивающих, должно быть, были плацебо или что-то в этом роде.

Врач прописал вам плацебо? Вы прислушиваетесь к себе? В следующий раз вы подумаете, что в вашей ежегодной прививке от гриппа есть 5G-чип.

На песке кучка людей выпивает и танцует.

Она знакомит меня с некоторыми из них, пока не доходит до последнего. Невысокий рыжеволосый парень с проницательными глазами. - А это Сидни, - воркует она, запечатлевая поцелуй на его щеке.

Сидней. Сидней. Сидней.

Это ловушка? Если так, я не хочу признаваться в этом даже самому себе. Не только потому, что Талия - моя единственная компания в эти дни, но и потому, что мне очень, очень нужно обезболивающее.

Одно дело было не звонить ему. Но теперь он прямо передо мной, вероятно, с тонной всего этого.

Я сажусь на песок перед костром и беру у Талии непочатую бутылку пива, не собираясь ее пить. Помимо обезболивающих, я никогда не употребляю алкоголь, если только не открою его сам.

“Я слышала, ты ходил в Джульярд”. Одна девушка трогает меня за локоть. Она выглядит совершенно пьяной, и во мне поднимается что-то защитное. Олд Бейли вызывал ей такси до дома. “Это действительно было моей мечтой. Ты, должно быть, такая талантливая”.

-Спасибо, - бормочу я.

-Она потрясающая! У Талии под глазом подергивается мышца. “Я имел честь тренироваться с ней. Девушка - это огонь”.

Уволить? Нет. Уволят? Может быть, если кто-нибудь окажется настолько глуп, чтобы дать мне работу танцовщицы.

Я знаю, что потратил все время, пока мы тренировались вместе, но с ее стороны очень мило попытаться подкачать меня. Большинство девушек, с которыми я общался, слишком склонны к соперничеству.

“Я еду в Лас-Хунтас”. Другая девушка кивает. “Но я тусуюсь с Талией, надеясь, что Лев появится и приведет с собой своего лучшего друга Грима, чтобы я мог сделать шаг вперед”.

Грим Квон. Я помню его. Корабль-мечта, который свободно говорит с сарказмом.

-Я уверен, что однажды он объявится, - говорю я.

Девушка наклоняет голову в сторону Талии. “Даже Лев не появляется ради этой девушки, так что я не задерживаю дыхание”. Ой. Девушка икает, затем переворачивается на спину, и ее рвет между нами. Я вовремя отодвигаюсь в сторону и кладу руку ей на спину. “Я называю тебя Убером, чувак. Пора возвращаться домой.

-Не могу себе этого позволить.

“Я угощаю”. Я знаю, что она собирается разрушить мою идеальную оценку в пять звезд, но я не могу допустить, чтобы с ней что-нибудь случилось.

Отвоз девушки на набережную и наблюдение за тем, как она садится в такси Uber, занимает около десяти минут, а затем я возвращаюсь к Талии.

Талия кладет руку на плечо Сидни и зевает. “ Фу. Мне нужно готовиться к тесту по истории. Мне нужно будет продержаться всю ночь”.

-Для меня это было самое лучшее, - запинаясь, выдавливаю я.

Я любила заниматься по ночам. В этом было что-то романтичное и полезное. Если бы мне не было суждено стать балериной, я бы с удовольствием изучала историю или искусство. Куда-нибудь в прохладное и уютное место в Новой Англии. Свитера безразмерного размера и долгие ночи в библиотеке.

Существовало так много альтернативных вселенных, что я никогда даже не развлекался из-за балета. Вот почему мне нужно еще усерднее бороться за то, чего я уже достиг.

Талия и Сидни обе смотрят на меня так, словно у меня выросли еще две головы и хвост.

Талия поворачивается к Сидни, выглядящей одурманенной. - Аддералл есть?

Он засовывает руку в передний карман и вытаскивает пакетики с десятками таблеток. Мои глаза расширяются. Теперь я уверен, что это ловушка — к тому же не очень тонкая.

Талия привела меня сюда. Окружила меня людьми намного моложе меня. Моя мама назвала бы их сбродом. И, честно говоря, Олд Бейли тоже не стал бы с ними общаться.

Я не знаю, делает ли она это, чтобы причинить мне боль, или в сговоре со Львом, чтобы показать мне, что я действительно наркоманка — я имею в виду, наркоманка ли я? — но в любом случае это не имеет значения, потому что я не могу остановиться.

Как оказалось, меня может останавливать что—то еще, а именно капитализм.