Повседневная жизнь американцев во времена Джорджа Вашингтона

Собственные праздники были и у солдат. Правда, на день благодарения им предложили разве что проповедь на текст из Евангелия: «Спрашивали его также и воины: а нам что делать? И сказал им: никого не обижайте, не клевещите». Джозеф Пламб Мартин комментировал: «Проповеднику следовало бы добавить оставшуюся часть предложения: “И довольствуйтесь своим жалованьем”114. Но это не годилось, это было бы уж чересчур уместно; однако он услышал это, как только служба закончилась, это кричала сотня языков». Угощение же было таким скудным, кто Мартин не мог забыть его даже через много лет. Он писал, не скрывая сарказма: «Перед этим два или три дня у нас не было никакой еды, кроме того, что могли предложить деревья полевые и лесные. Но теперь мы должны были получить то, что Конгресс назвал роскошным благодарением в завершение изобильного года… Так вот, чтобы добавить нечто экстраординарное к нашему нынешнему запасу провизии, наша страна, всегда внимательная к своей страдающей армии, по этому случаю раскрыла свое любящее сердце и дала нам нечто, способное удивить мир. Как ты думаешь, читатель, что это было?.. ¹/₈ пинты риса и столовая ложка уксуса!!!» С горя солдат попытался стянуть кусок мяса со склада, но и в этом ему не повезло115.

Зато солдаты-ирландцы при случае могли повеселить однополчан боксерским поединком.

В дальнейшем Континентальной армии приходилось переживать не менее суровые зимы, но зимовка в Вэлли-Фордж так и запомнилась всем как единственная в своем роде и самая тяжелая.

Янки-Дудл был в аду,
Говорит: прохлада,
Кто бывал на Вэлли Фордж,
Не боится ада,

– пелось в популярном куплете.

В плену

Какова могла быть судьба военнопленного в XVIII в.? Это столетие так прославилось своими «галантными» боевыми действиями, что его войны прозвали les guerres en dentelles – войны в кружевах. Враги раскланивались друг с другом на поле боя и предлагали противнику стрелять первым, словно пропускали его вперед в дверях. Но вот насколько церемонные манеры и взаимная вежливость были применимы к Войне за независимость, где противниками английских джентльменов были не французские аристократы, с которыми можно было чувствовать себя на равной ноге, а неотесанные бунтовщики-янки? Участь пленных американцев была очень разной. Иногда действительно в ход шли офицерская честь и изысканная учтивость. Так, американский генерал-майор Чарльз Ли, попав в плен и будучи доставленным в оккупированный Нью-Йорк, не терпел особенных лишений. Видели, как он спокойно прогуливается по Бродвею.

Некоторые обычаи «войны в кружевах» и вовсе могут показаться странными нашим современникам, воспитанным в убеждении, что «это не олимпийские игры». Например, пленного американского офицера могли отпустить под честное слово не воевать против короля, скажем, в течение года. Человека XXI в., вероятно, еще больше удивит, что такое условие обычно строго соблюдалось. Вашингтон как-то самолично приказал своим офицерам, сражавшимся в нарушение данного слова, вернуться в плен116. И это при том, что офицеры, отпущенные под честное слово, нередко не знали, куда себя деть и как теперь прокормиться – особенно, если их штаты были в оккупации. После падения Чарльстона в 1780 г. множество южнокаролинских и джорджианских офицеров попали в плен, но затем были отпущены под честное слово. Они осели в Филадельфии – «в чужом краю, без денег, а некоторые – почти без одежды». По крайней мере, именно так они объясняли свое положение Конгрессу. Конгресс не оставил их в беде: было принято решение выделить им дров для отопления и трехмесячное жалованье117.