Повседневная жизнь англичан в эпоху Шекспира

Как и следовало ожидать, вышивкой покрывали все, что можно было украсить, и многое из того, что украшать ею явно не следовало. Перед корсажа, платья, чепцы, ночные колпаки, наволочки для подушек (они представляли собой чехлы в 35 дюймов длиной и 20 шириной), перчатки, жесткие гофрированные воротники, плащи, накидки, шарфы, галстуки, футляры и шкатулки были разукрашены вышивкой разных видов. Вышивку черной нитью на белом фоне часто сочетали с золотой нитью; объемная вышивка, придающая трехмерный эффект, так же, как и стул, покинула пределы церкви и вошла в частные дома. Точечная вышивка, аппликация, в особенности на покрывалах и балдахинах, и турецкое плетение — все они были чрезвычайно популярны. В интерьере стали использовать намного больше тканей, чем прежде, и их покрывали вышивкой с не меньшим энтузиазмом и щедростью, чем мебель — резьбой.

Даже книжные обложки делали из бархата и декорировали вышивкой. Книги из елизаветинской библиотеки в Уайтхолле имели бархатные переплеты различных цветов, среди которых преобладал красный. Они были украшены ее монограммой и замочком из золота и серебра, а некоторые переливались жемчугом и драгоценными камнями.

Но существовала одна книга, которой не нашлось места в королевской библиотеке в Уайтхолле, впрочем, как и в другом дворце, по одной простой причине: она была украдена раньше, чем королева успела ее прочитать. И этим вором был сэр Уильям Сесил, лорд Берли.

Видный государственный деятель превратился в мелкого воришку в ходе следующего инцидента. Некий мистер Фуллер, пуританин, попросил передать королеве в подарок через ее фрейлину написанную им книгу. Королева, привыкшая к тому, что в ее честь писали хвалебные песни, милостиво приняла подношение. Скорее всего, она не открыла книгу, получив ее из рук фрейлины. В ней мистер Фуллер прямо заявил, что Бог осуждал клятвы, и развил свой тезис в следующих словах: «...и тем не менее Ваше Величество в гневе иногда клялись оскорблением мессы^[52], очень часто Богом, Христом и многими частями Его превозносимого тела, а также святыми, верой, истиной и прочими запрещенными вещами; и следуя вредному примеру Вашего Величества и с Вашего позволения, большая часть Ваших подданных и людей всех сословий имеют обыкновение клясться и богохульствовать... и не несут за это никакого наказания».

Мистер Фуллер также пожаловался, что королева была слишком нерешительна в вопросах казни убийц (имелась в виду Мария Стюарт) и наказаний за прелюбодеяние и внебрачные связи.

К счастью для мистера Фуллера, королева оставила книгу на стуле, и лорд Берли, который либо был осведомлен о ее содержании, либо праздно заглянул в нее, осторожно ее похитил. Мистер Фуллер, естественно, не мог подарить книгу королеве лично, поскольку своими выражениями и нерешительностью, которую она продемонстрировала в борьбе с грехами своих подданных, она перешла дозволенные Богом границы, и ревностный пуританин не хотел подвергать себя риску заразиться через общение с ней. А лорд Берли не собирался затевать ссору с пуританами, что непременно случилось бы, если бы королева прочитала эту книгу. Он сумел выкрутиться, когда королева спросила его, что случилось с книгой, понадеявшись, что Елизавета о ней забудет, — это, к счастью, и произошло. Но она наверняка грубо обругала Берли за потерю, хотя книга Фуллера вряд ли могла похвастаться красивой вышитой обложкой.

К рукоделию в ту эпоху относились с большим уважением, и большинство женщин могли гордиться своим умением разукрасить и без того замысловатую одежду разноцветным, серебряным или золотым шитьем. Королева сама в юности была неплохой рукодельницей. (см.илл.) В шесть лет она подарила своему сводному брату принцу Эдуарду на Новый год батистовую рубашку. Вполне возможно, что тот подарок она сделала своими руками, поскольку на следующий год преподнесла ему другой предмет, совершенно точно выполненный ею собственноручно.

Королевские фрейлины обладали большим мастерством. Они занимались рукоделием в специально отведенные для этого часы или в свое свободное время. У нас достаточно оснований считать, что Елизавета лично проверяла их работу, хвалила хорошую и отпускала саркастические замечания по поводу неудачной. Легко представить, как она с ругательствами (увы, мистер Фуллер был прав: королева действительно страшно сквернословила) отшвыривала в сторону плохо выполненную работу какой-нибудь фрейлины-неумехи и демонстрировала ей, как именно та должна справляться с заданием. Ведь Елизавета не только знала, как следует делать эту работу, но и прекрасно могла выполнить ее сама.