«Путешествие» — кладезь познаний по географии вообще, а в особенности в том, что касается портов и их функционирования в середине I века н. э. или, если говорить точнее, в промежутке между 40 и 70 годами{32}. Помимо этого фундаментального компедиума, другие документы — сказать по правде, немногочисленные и разрозненные — также проливают свет на торговые отношения. На египетском побережье Красного моря, в Леукосе Лимене (это самый близкий морской порт к Коптосу, на Ниле) найдены следы пребывания одного химьяритского коммерсанта и одного негоцианта из Адена, которые специализировались на винной торговле между 57 и 70 годами. Южные аравитяне, вероятно, торговали бок о бок с сирийцами и индийцами и в самой Александрии, поставившей под свой контроль все торговые пути по Красному морю. Наконец, пребывание, по меньшей мере, одного купца (если не нескольких) из Хадрамаута на Делосе документально засвидетельствовано.
Итак, горизонты южноаравийской торговли раскрываются очень широко. И не заставляют себя долго ждать ближайшие последствия такого рода раскрытости — культурные заимствования.
Большая торговля повлекла за собой, помимо прочего, установление связей между Египтом, Сирией и Южной Аравией и в области искусства. Когда купцы отправлялись со своими караванами в дальний путь или поднимались на борт готовых к отплытию судов, произведения разного рода искусств и художественных ремесел всегда их сопровождали, подобно верным спутникам. Очень часто — не только произведения, но и их авторы: художники и ремесленники. По большей части такого рода импорт имел своим источником Александрию и Италию. Он состоял из повседневной утвари, имеющей, однако, и художественную ценность (кастрюли, чаши, бронзовые тарелки и черпаки), и бронзовых статуэток (эфебов, воинов, животных и богов){33}. Вопрос о формах для отливки статуй остается открытым, так как ни одна из них до сих пор не обнаружена. Отливка копий с относительно простых оригиналов производилась и местными ремесленниками, однако сложное литье предполагало, конечно, присутствие иностранных специалистов. Иностранные специалисты, как видно по ряду признаков, в самом деле обосновались в крупных центрах ремесленного производства — в Ма'рибе, Тамне и Шабве. То были, по большей части, мастера второго класса с окраин Римской империи, привлеченные в южноаравийские города не столько обещанным вознаграждением, сколько жаждой приключений: их произведения иногда обличают не очень-то искусную руку.
Декоративный мотив, получивший наиболее широкое распространение как в зодчестве, так и в украшении домашней утвари, это — виноградная лоза с распустившимися листьями и с уже зрелыми гроздьями ягод. ВI веке н. э. он вошел в моду. Более того, местные художники, воспроизводя его где только возможно, значительно усложняют его в угоду своему несколько вычурному вкусу: из виноградной лозы появляются… животные, самые разнообразные и изображенные, стоит заметить, весьма неумело.
Список заимствований возглавляется элементами греко-римского зодчества — колоннами с каннелюрами, коринфскими капителями, арками, фризами с зубчиками. ВI веке это еще новшества, во II — это уже общепризнанный стиль.
Наиболее сложные работы заставляют думать о сотрудничестве местных и заезжих иностранных художников. Сотрудничестве, которое, вероятно, наладилось приблизительно с середины I века н. э. Среди значительных произведений той эпохи — херувимы верхом на львах, рельефно изображенные на бронзовой доске, найденной в Тамне. Искусствоведы полагают, что доска вместе с изображением была отлита на месте, в Тамне, художником аравитянином, но использовал он при этом литейные формы, привезенные извне{34}. Сидячая статуя «Дамы Бар'ат», хотя и найденная почти там же, где были извлечены «херувимы на львах», демонстрирует тем не менее совсем иной стиль: тонко выполненная драпировка одежды, облегающей грудь, свидетельствует о сирийском влиянии{35}. Искусства в Южной Аравии, несмотря на свой консерватизм, стали мало-помалу прорастать иноземными влияниями. Еще очень робкие в начале нашей эры, влияния эти все больше и больше набирали силу в течение последовавших трех веков.
Заключение