Повседневная жизнь ацтеков накануне испанского завоевания

Таким представал в своей органичной сложности этот огромный ансамбль высоких и низких построек, башен, стен и крыш, покрытых барельефами, сияющих белизной и яркими красками; там город зародился вокруг камышовой хижины; там же ему суждено было погибнуть под грохот бомбард, в пламени подожженных храмов. Но по мере того как росли город и государство, руководившие ими власти тоже, как боги, сменили бедность на изобилие, а хижины — на дворцы. Каждый император стремился выстроить свое собственное жилище. Ко времени, когда испанцы вступили в Мехико, там еще стоял дворец Ауисотля, построенный к северу от ограды главного теокалли, и дворец Ашайякатля, где они и поселились. Этот дворец, как мы видели, был выстроен напротив Змеиной стены с западной ее стороны. Что до Мотекусомы II, то он жил в большом дворце, который называли «новыми домами» ( Casas Nuevas). Его размеры и великолепие привели конкистадоров в изумление и восхищение.

Этот дворец, расположенный к востоку от площади, занимал пространство в форме квадрата со стороной примерно 200 метров. Это тоже был настоящий город с многочисленными воротами, через которые входили пешком или вплывали на лодке. «Несколько раз я вступал в резиденцию правителя, — заявляет один очевидец, — просто чтобы ее увидеть; каждый раз я гулял по ней до усталости и всё же так и не увидел ее целиком». Резиденция представляла собой группу зданий, по большей части трехэтажных, обступивших прямоугольные или квадратные внутренние дворы, отведенные под сады.

Апартаменты монарха располагались в верхнем этаже, как сказано в «Кодексе Мендосы», где также описаны комнаты второго этажа, отведенные правителям союзных городов Тескоко и Тлакопан. В залах первого этажа размещалось всё то, что мы сегодня назвали бы основными институтами государственной власти. Это были верховные суды — гражданский и уголовный, особый суд, рассматривавший дела сановников, обвиненных в преступлениях или серьезных проступках, таких как супружеская измена; затем военный совет, на котором присутствовали главные военачальники; ачкаукалли, где собирались чиновники второго разряда, приводившие в исполнение решения суда; петлакалько— государственная сокровищница, где хранились внушительные запасы маиса, фасоли, зерна и различных продуктов, одежды и всякого рода товаров; «зал кальпишке» (администраторов, которые были обязаны вести учет налогов), то есть финансовый отдел. Другие помещения использовались как тюрьмы — там держали военнопленных или осужденных преступников.

Но кроме этого, множество залов и дворов комплекса соответствовали тому роскошному и утонченному образу жизни, какой вели мексиканские монархи и которому, возможно, старались по мере сил подражать самые высокопоставленные особы. Сюда приходили по вечерам петь и танцевать молодые люди из квартальных школ, а в другом зале находились профессиональные певцы и музыканты, готовые исполнить желание правителя, если тому будет угодно его высказать. Они держали под рукой барабаны и флейты, колокольчики и погремушки, маски, парики, одежду из разных провинций, чтобы удовлетворить любые запросы господина. Здесь же искусные ремесленники занимались резьбой по нефриту, плавили золото или составляли, фрагмент за фрагментом, мозаики из перьев; чуть поодаль в тотокалли(«доме птиц») раздавались звонкие трели пернатых уроженцев тропиков; в другом месте рычали в деревянных клетках ягуары и пумы. В садах, где высаживали редчайшие цветы и лекарственные растения со всей страны, в зеркальную гладь обширных водоемов смотрелись утки, лебеди и белые цапли.

У Мотекусомы, пишет Кортес, «был в городе свой дворец, столь чудесный, что почти невозможно передать словами его красоту и величественность. Скажу только, что в Испании нет ничего подобного». Сильно сказано для испанского идальго, пишущего самому императору Карлу! Но описания Берналя Диаса, точность которых гарантирована их наивностью, не менее восторженны.

У нас еще будет возможность вернуться к деталям, которые позволят нам представить, в какой обстановке жили руководители Мексиканского государства. Пока же нам достаточно найти на общей картине города резиденцию властей рядом со святилищами и представить, каковы, вероятно, были удивление и восторг провинциала, индейца с побережья или дальних гор, прибывшего в Мехико и созерцающего лес из пирамид теокаллиили бесконечные фасады и террасы императорского дворца. Грандиозный эффект, производимый этими монументами, еще более увеличивался благодаря бесчисленным барельефам, статуям и скульптурам всякого рода, по большей части священным, но иногда и светским, которые украшали здания, заполняли святилища и залы, стояли вдоль стен и площадей. То, что от них осталось и хранится в Национальном музее, несмотря на массовые разрушения в XVI веке, приводит в трепет своим количеством, размерами и совершенством.