Повседневная жизнь британского парламента

Происхождение повесток и вообще всей этой системы неясно. Если определить повестку как письмо, разосланное «друзьям», чтобы заполнить палату и обеспечить исход голосования, то самые первые повестки, подчеркнутые аж шестью линиями, были посланы «друзьям короля» в палате общин в 1621 году. В XVII веке рассылка таких писем была обычным делом; правящий монарх посылал их ограниченному числу своих «друзей», однако члены парламента, не поддерживавшие короля, считали их незаконными. 27 октября 1675 года в палате общин прошли дебаты, завершившиеся принятием решения о том, что «членов сей палаты следует призывать послужить палате только воззванием», — иначе говоря, всех депутатов следует вызывать в парламент только таким образом.

Повестка в ее сегодняшнем виде развилась из «циркулярных писем» XVIII века, когда каждому члену одной политической фракции рассылались одинаковые письма. Политических партий в современном понимании тогда не было, хотя существовали четыре основные фракции: графства, виги, тори и двор, в которых не было ничего, напоминающего привычную нам современную партийную организацию. От «друзей» администрации ожидали лишь общей поддержки, тогда как по другим вопросам им предоставлялась значительная независимость, но лишь пока правительство не оказывалось под угрозой свержения. Во время королевской речи члены парламента выстраивались в ряды, указывающие, кто из них к какой фракции принадлежит. Такое распределение в начале сессии имело решающее значение, потому-то и рассылали циркулярные письма, требуя присутствия «друзей». Каждый член фракции соглашался придерживаться ее линии, определяемой на неофициальных собраниях.

Например, при Роберте Уолполе «друзей» администрации пригласили встретиться с лидером палаты в «Кокпите» — пабе или клубе в Уайтхолле — вечером перед открытием сессии. Его преемники продолжили традицию таких собраний, типичное описание одного из которых приводится в «Джентльмене мэгэзин» за ноябрь 1742 года: «Понедельник, 15-го числа. В «Кокпите» собрались 178 членов палаты общин, которым была зачитана речь Его Величества, встреченная с одобрением». Циркулярные письма XVIII века выглядят верхом учтивости по сравнению с непререкаемыми повестками, которые теперь получают депутаты. Вот это, например, было прислано Уильяму Мюру 23 октября 1753 года:

«Сэр,

Поскольку на 15-е число следующего месяца назначено заседание парламента, на котором предполагается обсудить государственные дела, я беру на себя смелость известить Вас о том, что Ваше присутствие с самого начала заседания доставит удовольствие Вашим друзьям и в особенности Вашему покорному и смиренному слуге.

Г. Пелэм».

Генри Пелэм был тогда лидером палаты. Рассылка подобных писем получила широкое распространение в XVIII веке, а в середине столетия их, вероятно, сменили извещения, напоминавшие современные повестки.

Слово «хлыст» (whip)связано с охотой: таким хлыстом был вооружен выжлятник, который должен был присматривать за собаками, чтобы свора не разбегалась по полю. Первое упоминание о появлении «хлыстов» в палате общин восходит к дебатам в 1769 году, когда Эдмунд Бёрк, депутат от Бристоля, заявил, что правительство послало за своими друзьями «на Север и в Париж, собирая их в кучу — лучшего слова не подберешь». В конце века Джордж Бинг стал «первым постоянным «хлыстом» от оппозиции». После реформы избирательной системы в 1832 году число правительственных «хлыстов» увеличилось с двух до пяти-шести: главного «хлыста», который обычно, но не всегда, был министром финансов, и четыре-пять младших «хлыстов» — лордов-уполномоченных; им повестки рассылались с тройным подчеркиванием. К концу XIX века конторы «хлыстов» и у консерваторов, и у либералов стали хорошо отлаженными механизмами, а троекратное подчеркивание уже казалось недостаточным: стали рассылать повестки, подчеркнутые четырьмя, а то и пятью линиями.