Повседневная жизнь депутатов Государственной думы. 1993—2003

Новая программа Виктора Степановича, которую он изложил в Совете Федерации, по многим своим пунктам представляет собой просто упражнения по тушению огня бензином. И я могу это доказать в два счета через цифры или через логику этой программы.

Кроме того, именно в период работы правительства Черномырдина в новой России состоялось самое большое количество политических криминальных убийств, в том числе в Москве, и ни одно из них до сих пор не раскрыто.

И, наконец, мы никогда не забудем то, что случилось в Чечне. Именно правительство Черномырдина вело войну в Чечне, и десятки, десятки и десятки тысяч людей там убиты. Там предана Российская армия, там сравняли с землей целый субъект Российской Федерации. Как же мы будем голосовать и назначать этого человека вновь?»

«Боже, и этот вдруг разошелся не хуже Жириновского. А если „папа“^[353] переиграет? И решит все-таки поддержать Чирика? Интересно, что сейчас Черномырдин говорит у Киселева? Надо все-таки попридержать моих гостей. А то договорятся, неизвестно до чего», — думал Сундуков, слушая страстные обличения Явлинского.

Александр Сундуков: «Ваше мнение… эээ… ммм… понятно, спасибо, Григорий Алексеевич. А вы, Геннадий Андреевич…»

В то время как в студии Сундуков пытался удержать беседу с думскими лидерами в рамках допустимой фронды, которую в случае, если хозяин «Стены» снова передумает, можно было бы представить зондажем мнения оппозиции, Алик Нехорошев в своем кабинете пытался выстроить панораму мнений. Одним глазом он смотрел на экран с мекающим Сашей и его гостями, вторым — наблюдал за выступлением Виктора Черномырдина в программе Евгения Киселева «Итоги» на канале НТВ. В данный момент речь шла о приехавшем в Москву «аргентинском кудеснике» Кавальо^[354] и его опыте по выводу страны из жесточайшего финансового кризиса. «О, про Аргентину, currency board и прочую чушь они зря. Очередной заоокеанский эксперимент да еще опять на букву „м“ — монетарный — способен даже осторожного Геннадия Андреевича подвигнуть на воззвание к народным массам». — И Алик щелкнул пультом.

На ОРТ шел сюжет на все ту же тему утверждения премьера. Депутат Владимир Семаго, в стиле casual — голубой пиджак в крупную клетку, голубая рубашка и темно-голубые джинсы, — на фоне собственного клуба^[355] рассказывал о том, что за положительное голосование по кандидатуре Черномырдина некие люди предлагают депутатам по 5 тысяч долларов. При этом, уверял Семаго, рядовые парламентарии совершенно не в курсе тех переговоров, которые ведутся верхушкой Думы с Кремлем или еще кем-то: «У нас сегодня в парламенте создалась ситуация, когда происходят какие-то консультации, о которых из 450 человек — я говорю это официально — 430 не знает ничего. Народ, который сидит и смотрит телевизор, не понимает, что происходит. Мы не имеем прямого диалога с президентом. В понедельник мы будем обсуждать что-то. Что обсуждать, если фракция КПРФ сказала, что не будет голосовать? Что, президент меняет кандидатуру? Нельзя так, когда в парламенте семь^[356] человек всего говорят. Я в пятницу и на пленарном заседании сказал, что это чудная вещь! Надо приглашать президента в Думу, а не проводить какие-то подковерные консультации».

«Ну что ж, Семаго пиарится перед мэрскими выборами^[357]. А Таня, Валя и Абрамыч^[358] пытаются показать, что нежелание голосовать за Черномырдина — не воля всей Думы, а заговор ее верхушки. Про баксы только надо было вырезать. А то не аккуратненько как-то. Концы с концами у них не сходятся», — устало подумал Нехорошев и вновь переключил внимание на друга Сашу.

Геннадий Зюганов, руководитель фракции КПРФ, из студни «Россия»:

«..Ситуация сегодня напоминает январь 1917 года, когда была ненависть к царю и его камарилье во главе с Распутиным, сегодня это отношение ассоциируется с правлением Ельцина, Черномырдина, Березовского и всех других кукловодов.»