Повседневная жизнь Древней Руси

Легенды об этих пиратских набегах IX века не сохранились у варягов из западных славян, фольклор которых до нас просто не дошел[19]. Зато отразились, пусть в расплывчатом виде, в скандинавской «Саге об Олафе Святом», записанной Снорри Стурлусоном в XIII веке, на столетие позже «Повести временных лет». Там якобы один из шведских законоговорителей в 1018 году сказал, будто «Торгнир, мой дед по отцу, помнил Эйрика Эмундарсона, конунга Упсалы (850–880. — А.Б.), и говорил о нем, что, пока он мог, он каждое лето предпринимал поход из своей страны и ходил в различные страны и покорил Финнланд и Кирьялаланд, Эйстланд и Курланд и много земель в Аустрленд», то есть в Восточных землях, как скандинавы обычно называли земли вдоль Волжского и Днепровского торговых путей, Аустрвегра. «И можно видеть те земляные укрепления и другие великие постройки, которые он возвел», — продолжал оратор. «А если ты хочешь вернуть под свою власть те государства в Аустрвегре, которыми там владели твои родичи и предки, — заметил он шведскому конунгу, — тогда мы все хотим в этом следовать за тобой!»[20]

Разумеется, исландский законоговоритель и одновременно приближенный норвежского короля Снорри Стурлусон (1178–1241) отражал в саге устремления более позднего, преимущественно своего, времени. Конунг Олаф Святой, к которому обращена в саге эта пламенная речь, в 1018 году мог воспользоваться раздором между сыновьями его почившего в 1015 году покровителя Владимира Святого, чтобы завоевать какие-то земли на Руси, но не сделал такой попытки. А в 1230-х годах, особенно после Батыева разорения, множество скандинавских воинов мечтало о богатых русских землях и о пролегающих по ним торговых путях. Но уже в 1240 году меч Александра Невского пресек эти мечтания в Невской битве, а с норвежским королем князь заключил затем мирный договор…

Снорри Стурлусон, почивший через год после победы Александра, при жизни был заинтересован в том, чтобы с помощью действительного, приукрашенного или выдуманного исторического примера призывать шведов к походу на восток, в земли разрозненной и разгромленной монголами Руси. Снорри ободрял шведов не напрасно. Когда их флот вошел в Неву, Новгород не поддержал Александра, дружина его была малочисленна. Но к воинам князя присоединились ратники из Старой Ладоги и ижоряне — союзные финно-угры. Завоеватели в итоге получили по заслугам. Александр, на всем скаку поразив предводителя шведов копьем в лоб, через забрало, привел мысли завоевателя в должный порядок[21]. Шведы ушли несолоно хлебавши. Они и позже не оставляли попыток двинуться по Аустрвегру, каждый раз получая от Александра сокрушительный отпор.

Очевидной целью шведских поползновений, которые поддерживал Снорри Стурлусон, была Старая Ладога. Крепость на реке Волхов близ Ладожского озера в случае ее захвата шведами блокировала водный путь из Великого Новгорода на Балтику. И открывала шведам вожделенный путь с Балтики по Волге к молочным рекам и кисельным берегам Мазендарана — южного берега Каспия, где веками проходил Великий шелковый путь. Вслед за Снорри Стурлусоном некоторые ученые полагают, что первоначальные укрепления Старой Ладоги и ряда других городищ на севере Руси могли быть построены именно скандинавскими викингами в IX веке. То есть как раз тогда, когда, по словам Никона Великого, местные славяне и финно-угры платили дань варягам и подвергались насилиям с их стороны.

Если, спросит читатель современной исторической публицистики, древнерусские города, Ладога, Изборск и, наконец, сам Господин Великий Новгород, были основаны пришельцами-скандинавами, то кто платил им дань? Неужели словене, кривичи и карелы, не построившие своих городов и скрывавшиеся в лесах? Кто-нибудь вообще представляет, как брать дань с вооруженных рыболовов, охотников и бортников, для которых в этих районах земледелие и огородничество было вспомогательным занятием, а все имущество и инструменты легко переносились на спине?

Разобраться, кто что построил, кто где жил и что за насилие тут творилось, помогает археологическая наука. Норманисты, приписывающие формирование Древней Руси скандинавам, и антинорманисты, отрицающие их влияние в ранней истории Руси, равно не правы. Скандинавы, причем не дикие викинги, бывшие и на родине изгоями общества, а вполне добропорядочные люди с семьями, на прибалтийском участке речных торговых путей не просто появлялись — временами они там оседло жили. Но приписать им основание городов и открытие великих торговых путей по Волге «из варяг в персы» и по Днепру «из варяг в греки» нельзя. По самой простой причине: то и другое было построено и открыто до викингов. А вот пиратские налеты, грабеж и уничтожение городов — были.