Повседневная жизнь дворянства пушкинской поры. Приметы и суеверия

Неудивительно, что снам приписывается столько таинственного, потому что сон сам по себе есть неизъяснимая тайна. Я ложусь спать; ум мой сильно поражен чем-нибудь, меня занимающим; глаза мои закрываются, уши засыпают, все чувства впадают в бездействие и онемение; и, несмотря на то, среди ночи душа моя воспроизводит все мысли, поразившие меня во время дня. Я вижу без помощи глаз, слышу без помощи ушей, ощущаю печаль и удовольствие без содействия чувства и без содействия воли. Я мертв, а между тем живу; я мыслю, и не имею органов, которые бы производили во мне эти мысли; я размышляю, я сочиняю, и при восторженном воображении даже хожу, соображаю действия, рассчитываю все движения; я действую без предварительных намерений, без предварительной воли, точно так же, как я действовал бы при ясном сознании своего существования. Какая тайная и чудесная сила производит все это? Неужели остаток впечатлений, остаток вибрации в органах моих чувств? Есть ли это действие чисто механическое и независимое от души моей?

Если бы это было следствием впечатлений, произведенных на мои чувства, то я должен бы был всегда видеть в снах образы мне известные; в таком случае сны были бы только повторением того, что я видел или что делал во время дня; но сновидения весьма часто не имеют ничего общего с тем, что происходило в продолжение дня. Я вижу предметы, имею мысли и ощущения совершенно новые, особенные. Следовательно, их производит иная сила, нежели сила моих чувств.

Сила эта — не есть ли душа моя? Но душа моя свободная, не связанная действиями тела, неужели обречена производить одно только чудовищное и химерическое? Частица божества, искра священного огня, может ли она быть столь недостойною своего происхождения? Отчего же душа моя, предоставленная первоначальной свободе своей, размышляет так дурно, соединяет вместе мысли, почти всегда не соединяемые? Зачем душа эта остается в бездействии, в то время как вещественная моя организация находится в успокоении? И действительно, предположите ничем не возмущенные чувства, свободное пищеварение, ум ничем не озабоченный, и сон будет сладок, спокоен и глубок: душа моя, уснувшая как и тело, будет разделять его покой и неподвижность, и я не увижу никаких снов. Следовательно, сны мои производятся физическою силою, и душа моя находится под влиянием материального начала. Благороднейшая часть нас самих покорена самой грубой: сколько во всем этом таинственного и темного!

Я благоговею перед Сиденгамом, когда он говорит мне, что человек состоит из двух человеков: внутреннего и внешнего ^[39]. Внутренней силе принадлежат желания, инстинкт, суждение; внешняя же сила действует без предварительных намерений. Внутренняя сила получает впечатления, принимает мысли мои, управляет ими, соображает и превращает меня в существо действительно мыслящее. Неизвестно, где находится эта сила, в мозговом ли органе, или в нервной системе, но тем не менее она существует; из взаимного согласия и вспомоществования этих двух человеков происходит умный, мудрый и рассудительный человек. За столкновением же их сил и направлений необходимо следуют беспорядок и сумасбродство.

Эти два человека могут понимать друг друга даже и во время сна. Часто человеку в таком состоянии приходили самые верные и блестящие мысли: были адвокаты, которые во сне обдумывали порученные им дела; проповедники, приводившие в порядок главнейшие пункты своих проповедей; геометры, решавшие самые трудные задачи. Вольтер рассказывает о четверостишии, написанном им во время сна…

Знаменитый арабский врач Авиценна занимался во сне самыми трудными вопросами и часто в таком состоянии находил их решение.

Кондильяк, трудясь над своим Курсом, часто принужден был перед сном оставлять неоконченную работу. Проснувшись, не один раз случалось ему найти ее в уме совершенно готовою.

Должно ли удивляться после всего этого уверенности древних в том, что боги принимают участие в снах? Они так рассуждали: я ощущаю, мыслю независимо от моей воли; я думаю без желания думать, вижу без желания видеть, действую без желания действовать: следовательно, во мне действует божество.

Стараясь проникнуть в волю богов, в снах стали искать соотношений с предметами, нас занимающими. Составились целые методы для истолкования снов; явились тысячи снотолкователей, которые за известную сумму денег брались передать вам волю неба. Многие древние писатели собрали эти методы; но до нас дошли только записки Артемидора и Синезия. Артемидор жил при Антонине Благочестивом и прославился своими знаниями по этой части. Вот несколько его замечаний:

Видеть во сне падение горы, значит изгнание; лишение зрения — близкую потерю сына или дочери; смерть — брак, потому что брак есть смерть для удовольствий и счастия; цветы означают благополучие; сокровища — горе и заботы и т. д.

По мнению Галиена, здоровье и сны находятся в самом близком соотношении.

Огонь означает желчь; дым — черную желчь; вода и лед мокроту. Гиппократ имел также свои предсказания и объяснения.