Читаем Повседневная жизнь Египта во времена Клеопатры полностью

Лукиан, уроженец Малой Азии (ок. 120 — ок. 190 гг. н. э.) — греческий писатель-сатирик. Много путешествовал по Римской империи. Автор около 80 сочинений, в которых использовал различные сведения из истории, культуры, философии, этики, религии, филологии и литературоведения. Умело сочетал заложенную Платоном традицию философского диалога с менипповой сатирой. Творчество Лукиана оказало значительное влияние на литературу Возрождения и Просвещения.

Уж я не говорю о том, что похвала приятна только тому, кого хвалят, остальным же она надоедает, особенно если в ней есть чрезмерные преувеличения — а такой похвала бывает у большинства писателей, так как они ищут одобрения со стороны хвалимых и посвящают ей так много времени, что лесть становится всем очевидной… Таким образом, они не достигают даже того, к чему более всего стремятся; напротив, те, кого они хвалят, ненавидят их и справедливо отворачиваются от них, как от льстецов, особенно если они люди мужественного образа мыслей. Так поступил, например, Александр: когда Аристобул[20] описал поединок его с Пором и прочел ему именно это место из своего сочинения — он думал сделать приятное царю, выдумывая ему новые подвиги и сочиняя дела, большие, чем действительные, — Александр взял книгу и бросил ее в воду (они в это время как раз плыли по реке Гидаспу[21]) со словами: «И с тобой бы следовало сделать то же, Аристобул, за то, что ты за меч сражался и убивал слонов одним ударом». И понятно, что Александр должен был так рассердиться, раз он не потерпел самонадеянности архитектора, который обещал превратить Афон в его изображение и придать горе черты царя, но сейчас же узнал в этом человеке льстеца и уже не привлекал его более ни к каким работам. Где же после этого приятность в подобных вещах?

Лукиан. Философия. Быт. Под ред. Ф. Зелинского, Б. Богаевского. М.: М. и С. Сабашниковы, 1920

<p>КОРНЕЛИЙ ТАЦИТ</p><p>ИСТОРИЯ</p>

Корнелий Тацит (ок. 55 — ок. 120 гг. н. э.) — римский историк. Выходец из аристократической римской семьи, получил прекрасное образование в области риторики. В трудах Тацита центральное место занимают выдающиеся личности, которые, по мнению историка, определяют ход истории. Он преподносит историю в виде захватывающей драмы, где все значительные события разворачиваются на фоне жизнеописаний императоров. Тацит описывал не все исторические события, некоторые он опускал, многое интерпретировал с субъективных позиций. Драматическая композиция у него превалирует над точным соблюдением хронологической последовательности фактов.

IV

83. Первый из македонян, кто сумел превратить Египет в мощную державу, был царь Птолемей[22]. Когда он обносил стенами только что основанную в ту пору Александрию[23], строил в ней храмы и создавал религиозные обряды, ему было видение — во сне предстал ему юноша необычайного роста и редкой красоты и приказал: «Пошли самых верных друзей своих в Понт[24], дабы они привезли оттуда мое изображение. Царству твоему оно принесет счастье, а храму, где его поставят, — величие и славу». Едва юноша произнес эти слова, как огненный вихрь вознес его на небо. Встревоженный пророческим видением, Птолемей рассказал о нем египетским жрецам, опытным в толковании вещих снов. Те признались, однако, что почти ничего не слыхали о Понте и народах, живущих за пределами Египта.

Перейти на страницу:

Все книги серии Живая история: Повседневная жизнь человечества

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология