Повседневная жизнь французов при Наполеоне

Многие военачальники просились в отпуск Наполеон уже отправил домой своего брата Луи, который по пути в Европу едва не стал пленником англичан. Отпустил он и кавалерийского начальника Дюма[57].

В этот тяжелейший момент судьба вдруг предоставила Наполеону новый шанс — которым, впрочем, надо было еще уметь воспользоваться. Турки и англичане решились на плохо продуманную диверсию.

Узнав о высадке в Абукире армии янычар, египтяне подготовились к общему выступлению. «Весь Египет должен был принять участие в большом восстании, сигнал к которому должен был подать Каир, — писал участник экспедиции Виго Руссильон. — В большой мечети нашли пять тысяч ружей, много патронов, пики и копья».

Но этим надеждам не суждено было сбыться. Наполеон сбросил в море 15 тысяч янычар, поставив тем самым эффектную точку в своем восточном предприятии.

Теперь отдуваться будут другие! От англичан он получил газеты, сообщавшие о весеннем наступлении Суворова. Посчитав, что он нужен на европейских фронтах, Наполеон назначил Клебера своим преемником, продиктовал записки о положении дел и дал инструкции по управлению Египтом.

«…Мы скоро будем в Париже, и ты увидишь, сколько там роскоши и красивых женщин! И мы все почувствуем себя гораздо счастливее, чем в Египте», — говорил Бонапарт мамелюку Рустаму[58], своему новому слуге.

Он взял с собой ближайших соратников, Монжа, Бертолле, Денона, своего пасынка Евгения Богарне[59] и отряд охраны. В последний момент к ним присоединился поэт Парсеваль-Гранмезон[60], более не желавший переносить кошмар африканской жизни.

Наполеон хотел высадить Парсеваля из лодки, однако Монж, Бертолле, Гантом и Бурьенн уговорили начальника сменить гнев на милость. Парсеваль делал переводы «Освобожденного Иерусалима» Тассо и не раз читал их на заседаниях Института, но не сложил и строчки об освобожденном от мамелюков Египте.

Нескольким ученым посчастливилось вырваться из египетского «плена» вслед за Бонапартом. Вместе с генералом Жюно[61] и Полиной Фуре они погрузились на нейтральное судно «Америка», которое было захвачено британцами. Путешественники вернулись на родину в конце 1799 года.

Египтяне продолжали сопротивление. Клебер решил выйти из кризиса с наименьшими потерями и начал переговоры с турками и англичанами. Согласно условиям конвенции, заключенной 24 января 1800 года, главнокомандующий должен был эвакуировать Восточную армию из Египта в 90-дневный срок в ответ на гарантию ее свободного возвращения во Францию.

«Французы должны были выйти из Египта, а Клеберу с армией предписывалось возвратиться во Францию безо всяких угроз и опасностей от английского флота», — писал Вальтер Скотт.

Но английское правительство решило добиваться полной победы. Оно действовало силами туземцев и готовило свою экспедицию.

Началась полномасштабная война, а затем вспыхнуло очередное восстание. Клебер победил и врагов, и повстанцев, но очень дорогой ценой. Он сжигал селения и целые кварталы Каира.

Вскоре Клебер был зарезан молодым сирийцем, посланным одним из турецких военачальников. Сулейман из Алеппо — так звали убийцу — выполнил волю султана.

Согласно приговору французского трибунала, Сулейману сожгли правую руку и посадили на кол. Он умер со словами: «Нет бога, кроме Аллаха». Казнили и четырех сообщников, шейхов мечети Аль-Азхар.

Турки были разбиты, но в стране появились англичане. 8 марта 1801 года они высадились на побережье Абукира.

После смерти Клебера командование перешло к Абдаллаху Жаку (Мену), старшему из генералов. Бонапарт бежал от позора капитуляции, Клебер принял смерть и тем самым покрыл себя славой, а Мену сдался в Александрии 1 сентября 1801 года. Еще раньше в Каире капитулировал генерал Бельяр[62].

Примерно пятьсот французских солдат пополнили ряды мамелюков, а большинство было посажено на суда в Абукире и доставлено на родину.

Мену не стал дожидаться отправки всей армии и отплыл во Францию на борту фрегата «Диана». Однако Бонапарт простит его и сделает членом трибуната[63].

Как французы тому ни противились, по условиям капитуляции пришлось уступить англичанам многие найденные в Египте древности, включая Розеттский камень. Генерал Хатчинсон[64] завладел этими ценностями и отправил их в Лондон. Они были переданы в Британский музей.

Победителям достались саркофаги, двадцать семь скульптур, в большинстве своем разбитых, отливки, образцы флоры и фауны, минералы и, главное, знаменитый камень!

Абдаллах Жак не проявил никакой воли в том, чтобы отстоять сокровища, найденные французскими учеными. Камень, о котором уже знал весь мир, Мену держал в своем доме. Однажды он написал Хатчинсону: «Вы хотите заполучить его, генерал? Вы можете это сделать, так как являетесь более сильным из нас двоих… Заберите его, когда пожелаете».

Ученые вели себя мужественнее, чем Мену. Этьен Жоффруа Сент-Илер боролся за право обладания коллекциями, в том числе естественно-научными, и сохранил часть предметов для Франции. А с тех вещей, что забрали англичане, вовремя сняли копии. Ученые сделали записи и многочисленные рисунки.