Повседневная жизнь Голландии во времена Рембрандта

За раз выкуривалось четыре-пять трубок. Табак считался наиболее дешевым из всех удовольствий везде — дома, в присутственных местах, лавках, трактирах и кочах. Только церкви оградили себя от этой заразы. Все Нидерланды утопали в клубах табачного дыма. Грослей рассказывает, что, открыв дверь маленького роттердамского кафе, он поначалу ничего не смог разглядеть из-за сплошного непроницаемого облака — внутри дымили трубками три сотни курильщиков. ^{137}

Правительственные органы были обеспокоены такими излишествами. Они обложили табачную торговлю тяжелыми налогами, печатали для граждан предостережения; принц Мориц запретил курить солдатам своей армии; Пит Хейн сделал то же самое для моряков вверенного ему флота; синоды грозили анафемой. Ничто не помогало. Только анабаптисты устояли перед табачной отравой, «гибельной для человеческого достоинства». Женщины из простонародья, крестьянки курили не меньше мужей. Дамы из хорошего общества не поддавались этому соблазну, от которого страдала их любовь к чистоте. Воистину требовалось совершать чудеса, чтобы выветрить гадкий табачный дух из милых покоев. Хозяйкам приходилось жертвовать одну из комнат, чтобы запирать в ней всех курильщиков дома. Некоторые даже вводили в свой брачный контракт особый пункт, согласно которому муж не имел права курить в доме. Такая реакция женщин лишь способствовала расцвету «курзалов». Чистоплюйки попали, что говорится, из огня да в полымя. Многие жены жаловались, что мужьям представился не только удобный случай посорить деньгами, но и повод для постоянного пьянства и аморального поведения. Эти «курзалы», в течение века наводнившие страну, были не больше чем разновидностью кабака, где пили и играли, куря трубку, которую пускали по кругу.

Опасения супруг не были напрасными. Рост числа курзалов, чайных и кофеен серьезно подорвал во второй половине века прежние семейные традиции, поскольку с появлением этих заведений у мужчин обнаружилась привычка исчезать из дому по вечерам, а то и проводить в них все выходные дни.

Глава XVII Общественные праздники

Традиции, дарящие радость

С рождения до самой смерти семейный покой голландца беспрестанно нарушали торжества, сопровождавшие важные события его жизни и являвшие собой периодические всплески общественного сознания. Их число увеличивалось по мере умножения и взросления членов семьи, поскольку, помимо общих праздников, отмечались дни рождения, что развилось у нидерландцев в своеобразный культ. Дальняя родня, соседи и друзья приходили с поздравлениями и подарками и веселились на праздничной пирушке.

Таким образом, продолжали жить очень древние обычаи, чей примитивный смысл был давно позабыт. В любой порядочной семье при таких встречах одно из любимых развлечений составляла игра на мехе, приводимом в действие ногой и издававшем, при определенной ловкости исполнителя, душераздирающий рев. Застолья, а еще больше подарки ко дню рождения, помолвке, свадьбе и юбилею стали почти законом. Кстати сказать, власти сами превратили их в традицию. На серебряную или золотую свадьбу, крещение или бракосочетание детей город подносил членам своей управы кубок с выгравированными гербами чествуемых. При рождении принцев или кого-нибудь из сильных мира сего муниципалитет или Генеральные штаты дарили им ценные бумаги в дорогой шкатулке, дававшие право на пожизненную ренту, окружая этот акт большой торжественностью. Будущий Вильгельм II еще в колыбели получил таким образом три акции на годовую ренту в 13 600 гульденов… и по этому случаю правительство роздало 225 гульденов беднякам города Гааги! Вильгельм III удостоился пенсии уже в 18 тысяч гульденов. Организации-дарительницы назначались коллективными опекунами и участвовали в проведении церемонии крещения, украшая ее своим присутствием и придавая большую значимость собственным престижем.

Ноябрь скрашивался традиционным семейным праздником общественного и даже экономического значения — «мясоедом». Большинство буржуа в это время запасали мясо на зиму, если не на весь год. В зависимости от размеров и богатства семьи хозяин дома, в одиночку или в складчину с соседями, покупал на ярмарке свинью или корову. Животное забивали во дворе или перед домом; части туши подвешивали на крюках, вбитых по такому случаю в столб. Затем начиналось соление или копчение мяса, что занимало определенное время, и в течение этих двух-трех дней проходил истинно народный праздник. Днем все работали до седьмого пота, пропуская время от времени стаканчик можжевеловки, в полдень обедали на скорую руку куском хлеба с кружкой пива. На кухне колдовала хозяйка дома. Вечером шли от дома к дому и угощались нескончаемыми блюдами из жареного мяса и свежих копченостей, обильно приправленных хорошей выпивкой, и омлетом со свиным салом. Для многих простых людей это был единственный раз в году, когда они позволяли себе попробовать свежей убоины. Все следующие одиннадцать месяцев им приходилось довольствоваться запасенной солониной.