Повседневная жизнь Японии в эпоху Мэйдзи

В квартале Асакусы новый Ёсивара был окружен рвом и деревянным барьером. Сюда приходили гулять всей семьей по вечерам, чтобы полюбоваться на дзёро,которые спокойно сидели за оградными решетками, не обращая ни малейшего внимания на прохожих. Иногда привратник окликал их, приглашая войти.

Между тем правительство официально запретило проституцию, стремясь «сохранить лицо» перед иностранными державами, но этот запрет на деле так и не был применен. Кимура Ки рассказывает в одном из своих произведений, что запрет на занятие проституцией был спровоцирован китайским кули, сбежавшим с перуанского судна, остановившегося в Йокогаме. Этот кули был одним из китайских рабов, которых везли продавать в Америку. Японское правительство, выслушав его жалобу, задержало судно и освободило всех рабов, чем вызвало официальный протест перуанских властей и Великобритании под предлогом того, что Япония, разрешая продажу и покупку людей, не может требовать обратного от другой страны. Думая, что иностранцы намекают на проституток, правительство решило немедленно устранить древнейшую из профессий. Это произошло в 1871 году. Но проститутки в Японии свободно занимались своим ремеслом, и сводничества в Японии не существовало. Поэтому постановление об освобождении оказалось малоэффективным. Второе постановление, выпущенное в 1901 году, разрешало дзёровсех категорий свободно покидать чайные дома, если они того желали, даже если они не закончили выплачивать хозяйке долг за обучение. Но этот закон не соблюдался, и до конца эпохи Мэйдзи дело дзёрои гейшпроцветало. Их вычеркнули из списков полиции нравов, но отнюдь не из списков Министерства финансов, потому что налоги они платили исправно!

Смерть и наследование имущества

Японцы в своем большинстве по-иному, чем европейцы, относятся к такому переходному событию, каким является смерть: она не внушает им страха, ибо тамих не ждут никакие ужасные муки (некоторые буддийские секты, правда, считают по-другому), равно как не ждет их и рай, который представляется им маловероятным. Единственное, что привил им буддизм, — так это учение об относительности всего сущего: все, что родилось, непременно придет к распаду и смерти. Смерть — это факт, присущий жизни точно так же, как и рождение. Большинство буддистов отличаются от последователей синтоизма тем, что верят в некое подобие рая после смерти, но не рая, который является вознаграждением наиболее добродетельным людям, как его представляют иудаизм и христианство, а состоянием абсолютного блаженства, отсутствия желаний и страданий. Некоторые буддисты полагают, что их дух вернется на землю, другие — что он непременно достигнет этого состояния блаженства, рая Будды Амиды (Амитабхи). Есть и те, кто считает, что после смерти физического тела их дух вольется в сумму всех душ вселенной. Что касается синтоистов, то они не верят ни в ад, ни в рай, а считают, что после смерти станут невидимой высшей сущностью, коми.Сам же факт ухода из этого мира представляется им нечистым. Буддийские и синтоистские верования очень часто обращаются к теме смерти, как правило, говоря о том, что смерть — неизбежность, и никто, даже император, не может перехитрить ее, и было бы иллюзией считать ее более чем просто одним из жизненных событий. Тем не менее — это верование существовало с самого рассвета японской цивилизации — физическая смерть рассматривалась не как нечто пугающее, но как что-то нечистое, и требовалось выполнить многочисленные ритуалы, чтобы избавиться от скверны. Поэтому похороны по синтоистскому обряду сопровождались проведением многочисленных очистительных ритуалов. Синтоизм с отвращением относится ко всему, что касается физической смерти, поэтому необходимыми церемониями занимались, как правило, буддийские монахи, и начиная с VI века, когда в Японии появилось учение Будды, именно монахов привлекали размышления о смерти (возможно, потому, что образование делало упор на том, что происходит с человеком после его кончины), в то время как различные каннуси(священнослужители синтоизма) предпочитали иметь дело с вопросами, касающимися повседневной жизни. До Мэйдзи синтоисты считали буддийских монахов нечистыми людьми, поскольку те неизбежно были связаны с проведением похоронных обрядов. Многие японцы старались избегать встречи с ними. Но если случалась смерть, верующие буддисты сейчас же принимались искать монахов, чтобы услышать от них слова утешения и провести необходимые обряды. На совершение самоубийства не налагалось никаких религиозных запретов, японцы считали, что каждый волен положить конец своей жизни, если он того желал: «хорошая» (то есть достойная) смерть была предпочтительнее жизни в бесчестье. Таким самоубийством часто восхищались, хотя и сожалели о человеке.