Повседневная жизнь Испании Золотого века

Внешний вид деревень и домов отражал скудость крестьянской жизни. Только лишь в горных областях дома строились, хотя бы частично, из камня. На Кастильском плато хижины, сделанные из самана, по цвету не отличались от земли. Порой какая-нибудь из них выделялась своим каменным или кирпичным входом, над которым красовался герб: это был дом идальго, часто такого же бедного, как и его соседи, но фамильный герб был свидетельством его положения. На юге и востоке Испании известковое молоко, которое покрывало стены и каждую весну заботливо обновлялось, придавало деревням более веселый вид. Но бедность, которую выдавало внутреннее убранство домов, была не меньшей: во многих домах была лишь одна комната, а больше двух бывало лишь в исключительных случаях. Меблировка состояла из грубого стола и деревянных лавок; кровати зачастую делались из простых досок, а то и вообще спали прямо на полу. В одном из углов главной комнаты находился очаг, в котором лишь время от времени зажигали хворост (поскольку почти повсюду дерево было редкостью и стоило дорого); обычно приготовление пищи не требовало больших усилий: для бедного крестьянина ржаной хлеб, сыр, лук — в Андалусии еще оливки — были повседневной едой.

Означает ли это, что все крестьяне Испании жили в такой глубокой нищете? В недрах деревенского мира существовало значительное неравенство, причинами которого были условия местности или индивидуальная ситуация. В Каталонии, где фермеры заключали договоры долговременной аренды, можно было встретить процветавшие крестьянские хозяйства, центрами которых были деревенские дома (masia), прочные сооружения из камня, которым отдельные архитектурные детали — монументальный портал, окна с колоннами — придавали порой вид господского особняка. Даже в менее благополучных регионах, таких, как Ла-Манча, можно было встретить работников, живших в достатке: персонаж Гамаш Богатый, которого Сервантес противопоставил Базилю Бедному в знаменитом эпизоде из «Дон Кихота», не был выдуманным: он воплощал реальный социальный тип крупного хлебороба-собственника (cosechero), который нанимал для работы на своем поле многочисленных сельскохозяйственных рабочих, а также извлекал большую выгоду из участков земли, которые он сдавал в аренду простым крестьянам. Но со временем эта категория зажиточных крестьян становилась более малочисленной, и писатель Наваретт, сожалевший о таком положении дел, довольно ясно изложил его причины в своем трактате «Сохранение монархий»: «Поскольку они видели, что большая часть повинностей, оброка, податей, пошлин ложится на плечи тех, кто владеет земельной собственностью, а ренты и чинши от этого освобождены, они решили просто избавиться от всех земледельческих и скотоводческих пут, чтобы спокойно тратить свои состояния в городе».^{118} Таким образом, в деревнях в основном оставался бедный люд.

Можно было бы попытаться отбросить как лживые все картины крестьянской жизни, которые рисует нам значительная часть литературы золотого века, особенно комедии, показывающие крестьянина, ведущего беззаботное и легкое существование, к тому же скрашенное деревенскими увеселениями. Вероятно, надо учитывать идеализацию деревенской жизни, которая выразилась в продолжительной моде на «пастораль». Однако не вызывает сомнений и то, что монотонность суровой повседневной жизни даже самых нищих крестьян порой прерывалась праздниками и весельем, в которых принимала участие вся деревенская община: церковные праздники, чествования местного святого покровителя, romerias — одновременно и паломничество, и сельский праздник; торжественные шествия к ближайшему храму с целью вымолить заступничество Всевышнего или воздать ему хвалу. Донесения, составлявшиеся по приказу Филиппа II и обычно дававшие довольно мрачное представление о деревенской жизни, порой упоминали какой-нибудь из этих «праздничных» эпизодов, воспоминание о котором жители деревни хранили долгое время. Жители Аламеды (близ Мадрида), когда их спросили о реликвиях, хранившихся в их церкви, ответили: «Там хранится очень ценное распятие, прибитое гвоздями к большому кресту; всё вместе весит семнадцать фунтов, его привез из американских колоний один из жителей деревни. За ним в Мадрид отправилась торжественная процессия, в которой было множество священников; люди несли распятия и хоругви, и было очень много народу из нашей деревни и ее окрестностей. В начале мая 1573 года, когда по всей области ощущалась сильная нехватка воды, жители деревни вынесли это распятие, чтобы торжественной процессией отнести его в монастырь Атоша в Мадриде, где все усердно помолились, и Господь внял их мольбам, и в тот же день, прежде чем процессия вернулась в церковь, на нашу деревню пролилось с небес изрядное количество воды, и посевы были спасены, так что пшеница принесла большой урожай».^{119}