Повседневная жизнь колдунов и знахарей в России XVIII-XIX веков

Лягушки и жабы, как считали в народе, могут проникать в тело или через рот, при проглатывании их или их икры, вместе с водой, или через нос. Злые люди, желавшие наслать на кого-либо указанных животных, обращались к колдуну, который и снабжал их нюхательным табаком, смешанным с высушенной и истертой в порошок лягушачьей или жабьей икрой. Достаточно было понюхать человеку такого табаку, чтобы в нем завелись соответствующие гады. Смешанная с табаком икра проникала в череп, и из нее развивались там жабы или лягушки.

Теперь перейдем к описанию «сверхъестественных» причин болезней русского человека.

«Представления об источнике болезни формируются в соответствии с основополагающей для пространственной модели мифологической картины мира оппозицией внутренний — внешний, означающей деление мира на «свой» — человеческий, освоенный, близкий и понятный и «чужой» — внешний, неосвоенный мир, в котором сосредоточены силы, в обычных условиях неподвластные человеку, — боги, умершие предки, существа низшей мифологии, природные силы и т. п., — пишет Ю. Е. Арнаутова. — Это противопоставление «своего» и «чужого», «культуры» и «природы», словом, противопоставление мира людей и внеположенной ему реальности осуществляется в рамках космоса, который, в свою очередь, противопоставлен хаосу как упорядоченное начало неупорядоченному.

Космос — вместилище человеческого бытия и оценивается человеком в категориях его непосредственного опыта, поэтому членение мира на космос социальный — «микрокосм» и природный — «макрокосм» — в достаточной мере условно: космос антропоморфен, а человек в аграрном обществе, в свою очередь, не отделен окончательно от мира природы, так что в модели мира категории пространственные переплетаются с категориями социальными.

И мир людей, и весь космос подчинены действию единожды установленного мифом и ритуалом творения порядка, действию одного закона — закона «меры и справедливости», реализуемого на разных уровнях бытия от смены природных циклов до отношений внутри человеческих коллективов и их отношений с окружающей средой. Этот извечный порядок вещей поддерживается и контролируется ритуалами и обычаями, воспроизводящими привычные формы жизни и отношений и выравнивающими всякое нарушение космической структуры. Таковым нарушением привычного и «справедливого» порядка вещей и является приходящая «извне» болезнь. Подобно природным катаклизмам и необычным явлениям, влекущим за собой всякие беды, прежде всего голод, она выпадает из стройной системы космоса, кажется чужеродной и принадлежит, следовательно, хаосу. Таким образом, всякий раз, когда хрупкий естественный баланс «микро» и «макрокосма» («договор со средой») нарушается, возникает необходимость в магическом ритуале, предназначенном восстановить его.

…В этом смысле можно говорить о знаковом характере болезни. А любое лечение — в основе своей ритуал, нацеленный на восстановление привычного и справедливого порядка вещей. Таким образом, все этиологические конструкции — объясняющую мифологию — можно рассматривать как моделирующую систему, ибо она программирует определенные виды практики — целительные ритуалы, которые, в свою очередь, являются практическим воплощением этой мифологии.

Угроза дестабилизации существующего порядка вещей постоянна: в архаических культурах внешний мир и его обитатели мыслятся потенциально враждебными человеку, а нарушение хрупкого равновесия «своего» и «чужого» миров расценивается чаще всего как действие деструктивных сил из мира «чужого».

С другой стороны, человек и сам может спровоцировать эту агрессию умышленным или неосторожным проступком. В обществе, где все поведение людей строго кодифицировано, где вопрос: «Почему нужно делать так?» — предполагает один-единственный ответ — «Потому что так делали всегда», любое нарушение принятых норм и образцов поведения, особенно если речь идет о пренебрежении в исполнении обрядов (например, погребального) или о моральной порче (клятвопреступлении, разрыве родственных связей), чревато тяжелыми последствиями для всего коллектива, ибо открывает «границу' между «своим» и «чужим» мирами, вносит хаос в их отношения и соответственно делает мир людей уязвимым для враждебных сил. Отсюда — тесная ассоциативная связь между понятиями «больной» и «нечистый», объясняющая ряд конкретных особенностей целительных ритуалов и процедур.

Болезнь — дисгармония в организме, и свидетельство дисгармонии в отношениях с внешним миром предполагает «нечистоту» тела и души — «нечистоту» как «непорядок» в противоположность «чистоте» — понятию, которое входит в парадигму смыслов сакрального. Категория сакрального применима не только к религии, но и к этике, это оценочная и объясняющая категория. Каждая культура вырабатывает свою концепцию сакрального, но в целом сакральность связана с идеей космоса как упорядоченного, гармонического начала и противопоставленности космоса хаосу.