Повседневная жизнь комедиантов во времена Мольера

В самом деле, большинство актеров венчались в церкви, поскольку другого способа заключить брак не существовало, крестили своих детей, причем чаще всего крестными становились актеры той же труппы, и, за редкими исключениями, были похоронены по христианскому обряду. Об этом свидетельствуют записи актов гражданского состояния во всех французских провинциях. Разумеется, браков внутри этого замкнутого мирка становилось все больше. Договоры об основании товарищества доказывают, что труппы составлялись в зависимости от личных привязанностей и дружеских связей между его участниками; зачастую несколько актеров вместе переходили из одной труппы в другую. Однако состав труппы часто определялся и семейными связями.

Вот так в XVII веке сформировались актерские семьи, порой порождавшие театральные династии, дожившие до самой Революции. Дети, родившиеся во время гастролей, следовали за своими родителями и с юных лет учились их ремеслу. Это были дети кулис. В «Комическом романе» госпожа Пещера говорит: «Я родилась актрисой, дочерью актера, от которого я никогда не слыхала, чтобы его родители занимались каким-то другим ремеслом».

Самый известный пример актерской семьи — семейство Бежаров, которое тридцать лет хранило верность Мольеру, начиная с его дебюта и до самой его смерти. В его труппу входили пять братьев и сестер Бежар; их мать Мари Эрве сопровождала актеров в провинцию и осталась вместе с ними в Париже.

Множество других примеров не столь широко известны. Взять хоть Баронов: отец, актер театра Марэ, женился на Жанне Озу, дочери актеров, которая поступила вслед за мужем в театр Марэ; их сын Мишель Барон, любимый ученик Мольера, играл на сцене больше полувека; он женился на Шарлотте Ленуар, дочери Ла Торильера, еще одного товарища Мольера; его сын играл вместе с ним в «Комеди Франсез».

Перейдем к Бургундскому отелю: Бельроз женился на Николь Гассо, вдове актера и тоже актрисе; его дочь от первого брака вышла замуж за Розидора. Монфлери, сын странствующего актера, женился на Жанне де ла Шапп, дочери актеров и вдове актера Пьера Руссо; трое из их шестерых детей выйдут на подмостки: Антуан женится на дочери Флоридора, Франсуаза выйдет замуж за Матье д’Эннебо, а Луиза — за Жозефа Дюпена. Дочь Франсуазы выйдет за сына мадемуазель Дюпарк.

Пуассоны образовали целую династию: ее основатель Раймон, создатель образа Криспена, женился на актрисе Виктории Герен, принадлежавшей к тому же семейству, что и Герен д’Этрише; одна из его дочерей выйдет замуж за Ла Тюильри, другая — за Довилье; овдовев, Раймон Пуассон снова женился — на вдове, актрисе Катрин Леруа. Его сын Поль, служивший в «Комеди Франсез», женился на падчерице дю Круази; она родила ему несколько детей, в том числе трех сыновей, сделавших карьеру в «Комеди Франсез».

Если изучить состав известных странствующих трупп, получается то же самое. Анри Питель (Лоншан) — брат Боваля и дядя мадемуазель Бобур; он женился на дочери Тюрлюпена; из девятерых его детей, по меньшей мере, трое стали странствующими комедиантами. Никола Бие (Бошан) женился на племяннице де Вилье; четыре их сына стали бродячими актерами. И такие примеры можно приводить до бесконечности.

Интересно было бы узнать, каковы были нравы в этих семьях, почти все члены которых посвятили себя театру. Совершенно точно, что с развитием театра, с совершенствованием общества в целом, с появлением качественной драматургии, с увеличением зрительской аудитории параллельное развитие происходило и среди комедиантов. Покровительство короля придавало им новый блеск в глазах публики — придворной и городской. Понятно, что какой-нибудь Брюскамбиль, тараторивший свои шутовские и скабрезные прологи в Бургундском отеле, ближе стоял к фиглярам с Нового моста или с Сен-Жерменской ярмарки, чем, скажем, Мольер или Флоридор, выходец из аристократического рода, играющий в трагедиях Корнеля и Расина.

Надо признать, что в начале века о комедиантах судили нелицеприятно. Тристан Лермит в «Разжалованном паже» говорит о них как о «развратниках», а Тальман де Рео пишет: «Они почти все были плуты, а их жены вели чрезвычайно распутную жизнь: ими обладали сообща, причем даже актеры из труппы, к которой они не принадлежали». Правда, он добавляет: «Первым, кто стал вести более-менее упорядоченную жизнь, был Готье-Гаргиль… Тюрлюпен, вдобавок к скромности Готье-Гаргиля, прилично обставил свою спальню, ибо все прочие не имели ни кола ни двора, и жили то тут, то там. Он не захотел, чтобы его жена играла на сцене, и велел ей перезнакомиться с соседями; в общем, он жил как буржуа».

Даже в ту далекую эпоху он был не одинок; чересчур суровым обобщениям Тристана Лермита и Тальмана де Рео можно противопоставить два совершенно иных свидетельства.