Повседневная жизнь московских государей в XVII веке

Каждый раз перед родами царица устраивала торжественный прием для своих боярынь, восседая на красиво убранной постели, после чего ее уже никто не видел до появления на свет ребенка. Роды происходили по старой народной традиции в «мыльне». Сразу после родов один из верховых священнослужителей читал над царицей очистительную молитву. Поскольку младенческая смертность была высока, новорожденных царских детей старались окрестить как можно раньше, если позволяло состояние их здоровья.

Поскольку первой в семье Михаила Федоровича 22 апреля 1627 года родилась дочь, то 6 мая патриарх Филарет совершил обряд крещения. Девочку нарекли Ириной — с одной стороны, поскольку по святцам 5 мая совершается память великомученицы Ирины Македонской, с другой — в честь царицы Ирины Федоровны, урожденной Годуновой, — жены Федора Ивановича, последнего Рюриковича на престоле и двоюродного дяди царя Михаила. Всех детей, родившихся в царской семье, до самой своей кончины крестил дед-патриарх. Обычно обряд совершался в кремлевском Чудовом монастыре — это стало традицией при Иване Грозном (еще одна ниточка, чтобы связать новую и старую династии). Крестным отцом Ирины (а впоследствии и второй дочери Пелагеи) был келарь Троице-Сергиева монастыря Александр Булатников. (Традиция крестить царских детей в Чудовом монастыре у гроба митрополита Алексия была впоследствии прервана Алексеем Михайловичем после смерти его первенца Дмитрия. Суеверный государь решил перенести обряд крещения следующих детей в Успенский собор; но так как дети независимо от места их крещения всё равно часто умирали, после второй женитьбы он снова вернулся к прежнему обычаю.)

Через три дня после появления на свет царского первенца, 25 апреля, был устроен «родинный стол» в Грановитой палате «на ево государскую радость, на роженье царевны и великие княжны Ирины Михайловны», а 6 мая — второй, «крестинный стол», на сей раз в «Золотой меншой палате».

Рождение Евдокией Лукьяновной двух дочерей подряд стало причиной серьезного беспокойства царской семьи и основанием слухов и сплетен. Поскольку брак Михаила Федоровича по средневековым меркам был поздним, в народе судачили, что мальчика в царской семье не будет. Досужие бабки вспоминали несчастную Марию Хлопову: дескать, если бы она стала царицей, то наверняка родила бы наследника; перемывали косточки и самому царю, рассуждая о его неспособности зачать сына.

Можно представить, с какой тревогой и надеждой ждали в царской семье появления третьего ребенка. Когда 19 марта 1629 года родился мальчик, радости не было предела. Однако по Москве поползли слухи, что царевич не родной сын, а подменный. Четыре года спустя архимандрит новгородского Варлаамо-Хутынского монастыря Феодорит, будучи навеселе, высказал ту же мысль: «Бог де то ведает, что прямой ли царевич, на удачу де не подменный ли?» — и испугался, что его заберут в застенок и забьют кнутом, поэтому послал дворцовому дьяку Ивану Дмитриеву лошадь в подарок и испросил совет, на что получил ответ, что так думали и говорили все жители столицы: «Обычное дело, на Москве де не тайно говорят». Да и не только в Москве распространялись слухи, что царь собирался постричь царицу в черницы, ежели она не родит сына, а та снова возьми да и роди девочку, но ей вовремя помогли совершить подмену. Об этом некая старица Марфа говорила во всеуслышание на торгу в Курске. Алексей появился на свет богатырем и рос на редкость крепким ребенком (оба его младших брата, Иван и Василий, умерли в младенчестве).

Григорий Котошихин писал о появлении на свет царских отпрысков: «Как приспеет время родитися царевичю, и тогда царица бывает в мылне, а с нею бабка и иные немногие жены; а как родится, и в то время царю учинится ведомо, и посылают по духовника, чтоб дал родилнице и младенцу и бабке и иным при том будучим женам молитву и нарек тому новорожденному младенцу имя; и как духовник даст молитву, и потом в мылню входит царь смотрити новорожденнаго, а не дав молитвы, в мылню не входят и не выходят никто».

Евдокия Лукьяновна произвела наследника ночью. Сначала к роженице пришел духовник с очистительной молитвой, а затем и счастливый отец, чтобы своими глазами увидеть долгожданного сына.

Поскольку 17 марта был праздник преподобного Алексия человека Божия, имя младенцу долго искать не пришлось. Его крестины 22 марта отличались особым ритуалом — надеванием золотого креста с частью Ризы Господней и подношением зуба благоверного царевича Димитрия Угличского, а затем и священных даров — частиц мощей преподобного Михаила Малеина и преподобной мученицы Евдокии, небесных покровителей родителей новорожденного. Крестным отцом Алексея Михайловича, как и его старших сестер, стал троицкий келарь Александр Булатников, а крестной матерью — двоюродная бабка Ирина Никитична Романова. Долгожданный наследник престола был окрещен в самом теплом помещении Чудова монастыря — Трапезной, чтобы обезопасить его от простуды, поскольку погода стояла холодная и сырая.