Повседневная жизнь Москвы на рубеже XIX—XX веков

С наступлением XX века положение со смертностью детей в Воспитательном доме принципиально не изменилось. В 1905 году дом принял 8289 младенцев. Из них умерло 3959. В 1907 году умерло 4568 детей. Московская статистика учитывала тогда не только количество родившихся и умерших детей и их пол, но и сколько родилось детей брачных и внебрачных и сколько поступило в Воспитательный дом детей крещёных и некрещёных. У кого-то из них имелись крестики, а у других матери оставляли записку, в которой указывали на то, что ребёнок крещён и получил при крещении такое-то имя. В январе 1895 года, например, у трактира Капкова на Земляной улице была найдена новорождённая девочка в узелке. Там же, в узелке, находилась записка: «Крещена и зовут Татьяна» Так, отделавшись от ребёнка, женщина избавляла себя от многих проблем. Ребёнка же ждали впереди тяжёлые испытания, ведь он был незаконнорождённым, подкидышем, а значит, неполноценным, по тогдашним понятиям, членом общества. Александр Николаевич Островский написал пьесу о таком подкидыше и назвал её «Без вины виноватые». Герой пьесы, актёр по фамилии Незнамов, вполне отражающей его происхождение, произнося тост на банкете, устроенном по случаю отъезда актрисы Кручининой, его матери (о чём он ещё не знал), сказал: «Господа, я предлагаю тост за матерей, которые бросают детей своих… Пусть пребывают они в радости и веселье, и да будет усыпан путь их розами и лилиями. Пусть никто и ничто не отравит их радостного существования. Пусть никто и ничто не напомнит им о горькой участи несчастных сирот. Зачем тревожить их? За что смущать их покой? Они всё, что могли, что умели, сделали для своего милого чада. Они поплакали над ним, сколько кому пришлось, поцеловали более или менее нежно. И прощай, мой голубчик, живи, как знаешь! А лучше бы, мол, ты умер. Вот что правда, то правда: умереть — это самое лучшее, что можно пожелать этому новому гостю в мире. Но не всем выпадает такое счастье… А бывают матери и чувствительнее; они не ограничиваются слезами и поцелуями, а вешают своему ребёнку какую-нибудь золотую безделушку: носи и помни обо мне! А что бедному ребёнку помнить? Зачем ему помнить? Зачем оставлять ему постоянную память его несчастия и позора? Ему и без того каждый, кому только не лень, напоминает, что он подкидыш, оставленный под забором».