Повседневная жизнь охотников на мамонтов

Мужчины идут налегке. У них почти нет поклажи, только оружие да заплечные и поясные мешки с самым необходимым. То один, то другой подхватят мимоходом на плечо уставшую кроху (свой ли, чужой — разницы нет),— пока еще можно; еще утро, еще знакомые места. Но вскоре, — устраивайся к уставшей матери на волокушу, просись на руки к старшему брату или сестре, а лучше всего,— терпи, сколько можешь! У мужчин в походе задача одна: охранять! И сейчас нужно быть настороже, а дальше— тем более. В любой момент нужно быть готовым пустить оружие в ход, — против зверя, а то и против двуногих!

Им, мужчинам, тоже невесело; тоже родичи за спиной, а кое у кого из безбородых и другая причина для грусти. И все же они меньше сожалеют о прошлом. Они понимают: останься их община на прежнем месте из милости,— и жизнь стала бы невмоготу... Все равно пришлось бы уходить. Нет, что ни говори, их вождь,— настоящий, правильный вождь; он не смалодушничал в решающий час... — избрал свою тропу!..

И как бы ни саднило сердце от свершившейся разлуки, — новая тропа всегда притягательна для настоящего мужчины. Особенно, если ты молод и смел, если ты веришь: весен и зим впереди больше, намного больше, чем осталось за твоими плечами...

«Тягловой силой» в палеолите до приручения собаки, очевидно, служил сам человек. Я уже упоминал о том, что останки древнейших собак были обнаружены на поселениях охотников на мамонтов. Этих собак вполне могли использовать и как тягловую силу — почему бы и нет? Но никакими фактическими данными, подкрепляющими такое предположение, археологи не располагают: ведь от каких бы то ни было видов палеолитического транспорта, включая возможные остатки саней или нарт, не сохранилось ни кусочка.

Однако, если уж зашла речь о возможном использовании охотниками на мамонтов ездовых животных, нельзя не упомянуть о загадочных находках, сделанных в другой части Европы, на территории современной Франции. На некоторых гравированных и скульптурных изображениях лошадиных голов, принадлежащих мадленской культуре (возраст ее примерно 16—11 тысяч лет назад), есть детали, очень похожие на изображения уздечек. Один из первых исследователей палеолитического искусства и крупнейший его знаток французский ученый Эдуард Пьетт в конце XIX— начале XX века именно так и объяснял эти изображения. Ему возражали другие не менее крупные специалисты, Анри Брейль и Эмиль Картальяк. Однако вопрос этот нельзя считать окончательно решенным и безоговорочно отвергать возможность и того, что в некоторых высоко развитых культурах эпохи верхнего палеолита люди уже делали первые опыты приручения и использования животных — и не одних лишь собак.

Конечно, такие опыты, если они имели место, в эпоху верхнего палеолита были крайне редки и у современников тех же мадленцев должны были вызывать удивление, а то и ужас.