Повседневная жизнь опричников Ивана Грозного

Таким откровенно циничным жестом монарх явно намеревался ещё сильнее его унизить, недвусмысленно обвинив в позорном пристрастии к скотоложству. Опальный Пимен «нехотя был вынужден взгромоздиться на брюхатую кобылу, одетый в рваные лохмотья, а когда он сел верхом, то… ему связали ноги под брюхом лошади» и сам царь «сунул этому архиепископу инструменты, вероятно, лиру, флейту, дудку и гитару, говоря: „Ну вот, у тебя есть инструменты твоего искусства, ведь тебе больше улыбается должность гитариста, чем архиепископа. Итак, упражняйся на этих музыкальных инструментах и отправляйся в труппу гитаристов в Московию“» ^{32}. Эта информация подтверждается сведениями посетивших Новгород в 1616 году голландских дипломатов, записавших рассказ тамошних старожилов о глумлении опричников над Пименом: Иван IV приказал посадить того «задом наперёд на лошадь, дал ему в руки волынку, заставил дуть в неё и таким образом отправил его на поругание по дороге в Москву» ^{33}.

Известно, что, покинув с бесчестьем свою кафедру, свергнутый новгородский иерарх оказался в тюрьме в Александровской слободе. Во второй половине июля 1570 года Освящённый собор приговорил его к лишению епископского достоинства и заточению в венёвскую Николаевскую мужскую обитель, где он и скончался в сентябре 1571 года ^{34}. Между тем в «Истории о великом князе Московском» князь А. М. Курбский утверждал, что Иван IV уготовил Пимену Чёрному иной конец: «…бо приехав сам в Новград Великий, в реце его утопити повелел» ^{35}. Примирить рассказ Курбского с сообщениями остальных источников можно лишь при допущении гипотетической возможности расправы самодержца с неугодным «тюремным сидельцем» непосредственно в месте заточения. Впрочем, следуя широко распространённой в средневековой России практике, Грозный вполне мог распорядиться утопить узника монастырской тюрьмы в ближайшем водоёме.

Для человека Средневековья, будь он европеец-католик или православный «московит», сама езда на лошади или осле задом наперёд указывала на принадлежность седока к враждебному инфернальному миру. Не случайно в Западной Европе стражники привозили «особо злостных» еретиков на церемонию аутодафе верхом на ослах, посадив их задом наперёд и привязав к животным верёвками [37].

На Руси похожую процедуру над приверженцами ереси «жидовствующих» [38]совершил новгородский архиепископ Геннадий Гонзов в 1490 году. Святитель распорядился взгромоздить осуждённых на лошадей лицом к хвосту, «яко да зрят на запад (то есть в сторону ада. — И.К., А.Б.) в уготованный им огнь», в надетом задом наперёд платье, в островерхих берестяных шлемах, «яко бесовскыя», с мочальными султанами, в венцах из сена и соломы, с надписями: «Се есть сатанино воинство». При этом ясно, что аутодафе преследовало цель не столько поглумиться над еретиками, сколько в запоминающейся и всем понятной форме разоблачить перед «добрыми христианами» их сакральную связь с демоническими силами.

Однако, подвергая опального Пимена Чёрного такому изощрённому наказанию, Грозный мог выбрать в качестве образца для подражания не только обряд расправы с религиозными новгородскими диссидентами конца XV столетия, изложенный с мельчайшими подробностями в «Просветителе» Иосифа Волоцкого (или, тем паче, генеалогически связанную с ним практику католической церкви), но и один из «греческих» светских придворных обычаев. В Византии весьма распространённым способом публичного надругательства над побеждённым противником императора (или опальным подданным) была организация специальной процессии, во время которой его, сидевшего задом наперёд на осле, со зримыми следами позорного наказания, проводили под улюлюканье толпы сначала по ипподрому, а потом и по всему городу. Осенью 823 года басилевсу Михаилу III Травлу удалось захватить мятежника Фому Славянина, после чего он немедленно «совершил то, что издавна принято и вошло у царей в обычай, — попрал его ногами, изувечил, отрубил руки и ноги, посадил на осла и выставил на всеобщее обозрение» ^{36}. В начале 1043 года византийский император Константин IX Мономах похожим образом поступил с пленными воинами взбунтовавшегося стратига Георгия Маниака. Во время триумфа по случаю одержанной победы басилевс ромеев приказал провести их по ипподрому «не в строю и не в пристойном виде, но всё на ослах, задом наперёд, с обритыми головами, с кучей срамной дряни вокруг шеи» ^{37}. Спустя столетие император Иоанн II Комнин предал этому позорному наказанию коменданта Расы Критопла, позволившего сербам разрушить вверенную его попечению крепость: басилевс повелел надеть на военачальника женский наряд, посадить на осла и в столь жалком обличье провезти по столице ^{38}.